Читать книгу - "На что способны блондинки - Николас Фрилинг"

Он ушел, чувствуя, что, как только за ним закроется дверь, сестры начнут яростно ссориться.

— Они совсем ничего не знают, — пробормотал он. — По-моему, даже Стаси себя не знает.

На ум инспектору Флинну пришла неожиданная идея.

— Может быть, ты переспал с ней, преследуя какую-то цель? — И сам пришел в ужас от такой порочности.

— Не совсем. Половина на половину. Она мне немного нравится. Человек принимает решение что-то сделать — или не сделать, — а потом начинает колебаться из-за страха, стыда, из щепетильности или, может быть, из опасения, что его поймают, и в конце концов делает или не делает только потому, что не может удержаться.

— Теория поплавка, верно? Плывешь себе по течению?

— Что-то вроде этого, — туманно кивнул он.

Какая разница, как это назвать? Он не мог объяснить, да и не хотел: этот парень достаточно умен и сам все понимает. Что же теперь предпримет Стаси?

Ему хотелось сблизиться с ней. Хотя он уже это сделал. Сблизился вплотную. У него сломался ноготь и неприятно цеплялся за свитер; он открыл свой ножик, аккуратно срезал неровный край и метнул ножик в стол. Нож вонзился в самый центр, нервно дрожа.

— Порча государственного имущества, — заметил Флинн. — Я вот думаю, может, на самом деле ты поступил совсем не умно.

— Не знаю. — Он вытащил нож, метнул его снова, вонзив в пустую пачку из-под сигарет.

— Святой Себастьян, вот кто ты такой. Весь утыканный стрелами. Сенатор Линч сегодня еще добавит.

— Интересно, что произошло с Дэнисом?

За всю жизнь ему приходилось надевать смокинг всего пять раз. Маскарадный костюм его не раздражал: ведь это карнавал; очень хорошо, будем наряжаться. Смокинг сидел великолепно; секрет проката заключался в том, что там предлагали хорошие вещи, способные выдержать стирку. За них приходится платить высокую цену — как, впрочем, и за все остальное, включая понимание. Почти никакой разницы между Линчем и Стаси. Приходится подчиняться «правилам» этих людей. В мире Линча эти правила имеют большое значение, раз Дэнис предпочел сбежать. Ему снова предстояло пройти испытание. Доверие Линча зависело от его благовоспитанности.

Перевязь была слишком белой и слишком сильно пахла больницей. Он ее выбросил и подвесил руку на черный шелковый шарф. Так лучше. Повредил руку во время игры в поло.

В официальном приглашении было указано время от семи тридцати до восьми, поэтому он явился ровно в семь сорок пять, и горничная без осуждения приняла у него плащ. Высокий рост и крепкое телосложение пригодились ему, когда он новичком проходил практику на улицах, и до сих пор приносили ему пользу. Но нужен еще какой-нибудь небольшой штрих, вроде ордена Почетного легиона.

Гостей было немного. Пожилой господин с моноклем из бельгийского посольства, который произнес несколько вежливых слов на официальном голландском, как специальный уполномоченный, выступающий перед народом. Ван дер Вальк, не желая попасть впросак с языком окраин Брюсселя, ответил на французском. Пожилой господин лучезарно улыбнулся и до конца вечера рассказывал короткие, остроумные анекдоты. Здесь были хирург из Дублина и его жена с ярко выраженными внешними признаками богатства — крупный, полный мужчина, интересующийся криминологией и реформами уголовного кодекса. Еще была пожилая леди в темно-лиловом платье, которая немедленно спросила, читал ли он Пруста. Он не слишком удачно выпутался, что вызвало смешок у пожилого господина с моноклем.

— Когда герцог собирался ехать на вечеринку и его взволнованные родственницы сообщили ему о смерти кузины — он целый день страшился услышать это известие, так как очень хотел попасть на вечеринку, — он решительно уселся в карету со словами: «Люди склонны так преувеличивать».

— Я всегда мечтал дать такой ответ, когда мне сообщают о чьей-нибудь смерти, — заметил Ван дер Вальк, частично вернув утраченные позиции.

За столом много говорили об Общем рынке, о котором он почти ничего не знал. Каждый оказался кладезем информации, включая его самого. Еда была великолепной, вино — еще лучше. Суфле оказалось слишком сладким. Миссис Линч увела дам — его удивлял этот обычай, — и мужчинам подали портвейн. Нужно рассказывать скабрезные истории? Он не мог припомнить ни одной и с облегчением обнаружил, что это не в стиле Линча.

Неужели все это будет продолжаться до утра? Ему начинало казаться, что из него делают дурака. Он держал в руках крошечную золотую чашку с двумя каплями чуть теплого кофе, с ужасом ожидая, что кто-нибудь заведет разговор об искусстве. Но его страхи неожиданно развеял пожилой господин, который собрался уходить. Это послужило сигналом всем остальным, пожилая леди отправилась читать Пруста в постели, хирургу рано утром предстояла операция, очень симпатичная молодая американка должна подготовиться к экзамену. Он продолжал вежливо раскланиваться, когда супруги Линч внезапно появились в гостиной и предложили ему сигару. Он понял, что наконец настала его очередь.

— Дэнис… — произнес сенатор Линч, протягивая ему щипчики для обрезания сигар. — Дэнис… — повторил он, зажигая спичку. Выдохнул ровную струю дыма, напоминая бронзовый фонтан. — Я вообще не видел Дэниса.

Ван дер Вальк в ответ тоже выпустил струю дыма. «Мы как два старых военных корабля, — думал он, — во время Ютландского сражения, палим как сумасшедшие, даже если не видно цели». Главное — не суетиться. Сегодня он уже наворотил дел, и еще неизвестно, к чему это приведет.

— Но я не думаю, что вы пригласили меня просто так, для светской беседы. Моя жена читала Пруста. Она гораздо лучше меня разбирается в проблемах Общего рынка. А я, когда слышу о чьей-нибудь смерти, не могу ответить, что люди преувеличивают. Меня могут неправильно понять.

— Я еще не закончил, — остановил его Линч и повернулся к жене. — Расскажи ему ты, — бросил отрывисто.

Она очень хорошо выглядела. Темно-синий вельветовый костюм, ожерелье и серьги с сапфирами и бриллиантами под цвет глаз. Но когда комиссар повернулся к ней, сапфиры потухли.

— Он исчез, — проговорила она.

— Совсем? — спросил Ван дер Вальк, чувствуя резкий выброс адреналина в кровь.

— Совсем.

— Он знал, что вы едете?

— Я не могу заявиться без предупреждения, — пояснил Линч, — даже к другу. Хотя я предупредил его прямо перед своим приездом. Я позвонил из аэропорта и сказал, что у меня появилось неожиданное дело в Риме, ожидая и получив приглашение на обед.

— Да, разумеется. И что потом?

— Я же не мог попросить друга не сообщать о моем приезде, верно? — Его речь утратила вычурность и напыщенность. — Мой друг — нет нужды говорить, что он крайне расстроен, — не заметил ничего необычного. Дэнис узнал о моем приезде за завтраком и ничуть не взволновался. Говорил очень мало. К обеду не появился. И с тех пор исчез.

— Взял с собой одежду, какой-нибудь багаж?

— Нет… хотя тут кое-что неясно. Накануне он ходил на пляж и брал с собой сумку. Этим утром пляжные вещи были у него с собой. Сумки нет. Другая одежда осталась на месте. Можно предположить… что он отправился на пляж.