Читать книгу - "На один удар больше - Анна и Сергей Литвиновы"

А дальше — после нескольких неудач — совсем кошмар. Митя в очередной раз проиграл, закричал:

— Я ничего не могу! — и в гневе отшвырнул ракетку. Стоял он на середине корта и целился, похоже, в сетку, но промахнулся. Ракетка скользнула по тросу и перелетела на сторону соперника, тот еле успел отскочить.

— Сизов! — заорала судья. — Немедленно ко мне!

Матчи здесь можно было смотреть не по телевизору, а с трибуны, так что Таня весь позор наблюдала своими глазами. Поначалу Мите хотели засчитать поражение и немедленно дисквалифицировать, но соперник проявил благородство. Развязно улыбаясь, напомнил судье:

— Да ладно вам. Все малыши расстраиваются, когда проигрывают. Я сам таким был, разве не помните?

Сына в итоге пожалели — начислили шесть штрафных очков за «неспортивное поведение» и позволили доиграть матч. Он больше не пытался хотя бы «гейм чести» взять — лишь печально отбывал номер. За тридцать пять минут получил две «баранки» и понуро побрел прочь с корта.

— М-да, характера нет, — услышала Татьяна чей-то злорадный комментарий.

Ей тоже казалось: хотя бы попробовать было можно. С языка прямо рвались слова: никогда нельзя сдаваться!

Но когда Митя вышел из раздевалки — с убитым лицом и слезами на глазах, — ничего говорить не стала. Просто молча его обняла и шепнула в ушко:

— Пойдем чего-нибудь вредного поедим.

* * *

На первый взгляд Митя показался Альбине очень милым. Но когда специально осталась, чтобы посмотреть его матч, все очарование рассеялось. Мало, что играет как полный чайник, — еще истерики «чисто московские», по выражению ее тренера. Вчера с ней такой вежливый был, воспитанный, а сегодня и судью посылал, и ракеткой швырялся.

— Смотри, как бы и тебя не убил, — хихикнула приятельница, вместе с которой наблюдали.

В клубе, понятно, никто не ведал о сделке (здоровенном пакете с новенькой формой, который Митя вручил ей вчера). Но если поначалу просто удивлялись, почему звезда взяла себе в пару «ноунейма», то после позорнейшей одиночки москвича только ленивый не подошел к Альбине с ахами, причитаниями и фальшивым сочувствием.

Особенно возмущался тренер Павел Сергеевич:

— Ну, выбрала ты! А я-то надеялся, «золотой дубль» сделаешь!

Да, про титулы и в одиночке, и в паре теперь говорить точно не приходилось. Но на корт — хотя бы первый и единственный раз — выходить вместе надо, и как сотрудничать не просто с беспомощным, а с жалким и истеричным?

Подставила ее Лизка, ох, подставила! Альбина-то поняла, что парень с нулем очков просто в России не играл, где-то за границей тренировался. Но после провального матча столичного гостя выяснилась совсем неприглядная правда.

К ней подошла незнакомая девчонка:

— Привет! Ты Альбина? Меня Оля зовут, я из Мурманска к вам на турнир приехала. Слушай, а зачем ты такого лоха в пару взяла?

Ей захотелось завизжать и послать надоедалу куда подальше. Но в теннисе, как учил тренер, плохая репутация создается быстро, а исправить ее невозможно. Поэтому в который раз взялась объяснять:

— Меня попросили. Клялись, что он топ. А очков ноль, потому что в России не играл.

— Так он вообще нигде не играл, — захихикала Оля. — И ракетку впервые увидел в этом августе!

— Да ладно!

— Клянусь. А знаешь, кто ему первые удары показал? Я!!!

Она в удивлении уставилась на спортсменку — по виду помладше, лет десяти. А та с восторгом продолжала:

— Мы с папой летом в Болгарии отдыхали, вечерами играли. Однажды на корте поцапались, папа разозлился и уехал. А этот подошел меня утешать. И попросил его в теннис играть научить.

— И прямо совсем не умел?

— Не-а! На корт вообще в сандаликах вышел!

— Когда это было? — недоверчиво спросила Альбина.

— Да говорю тебе, этим летом! В августе! Два месяца прошло!

Совершенно неописуемо. Альбина, обожавшая истории из теннисного мира, прекрасно знала: абсолютно все, кто играет нормально, начинают самое позднее лет в пять. И байка, будто Янник Синнер стал заниматься только в тринадцать, рассчитана на совсем далеких от спорта. В этом возрасте он бросил лыжи и футбол, которыми тоже увлекался. А впервые оказался на корте в три года.

Но судя по тому, как жалко москвич сегодня смотрелся, эта Оля не врет. Тогда ситуация совсем за гранью. Столичные жители много раз своей наглостью поражали. Однако явиться на турнир второй категории до тринадцати лет через два месяца после того, как играть начал, — такого пока не случалось.

Сняться с микста — и плевать на Лизку вместе с ее взяткой.

Альбина кинулась к судье:

— Можете меня с пары отписать?

Обычно подобные просьбы не приветствуют, но та взглянула с искренним сочувствием:

— Да, Альбиночка, вляпалась ты. Чего раньше-то не подошла?

— Так мне сказали! Типа очень крутой! Просто очков нет! Сейчас только увидела, как он на самом деле играет!

— Ну и надо было сразу ко мне бежать! А сейчас сетка микста уже готова. Можешь, понятное дело, сняться по болезни — но тогда и с одиночки придется.

— Блин!

Альбина прямо с судейского компьютера посмотрела результаты жеребьевки. Из-за Митиного нуля очков в число сеянных они не попали, но в первом круге противостояли им «чайники». Ребята местные, она их знала — и была уверена, что единолично с обоими справится. Если Митя под ногами путаться не будет. Ну а дальше — вторая сеянная пара. Мальчик — тот самый, кому москвич сегодня позорно слил. Ладно, хотя бы им проиграть, а не совсем детскому саду.

А москвич — каков наглец! — еще смеет писать ей:

«Привет! Мама забронировала корт на вечер. Потренируемся вместе, чтобы сыграться?»

Она ответила:

«Тренироваться тебе раньше надо было».

«Но почему вместе не поиграть? За корт тебе платить не надо».

«У меня и так бесплатные корты. — Долго думала, но все-таки не удержалась и приписала: — Лузерок».

* * *

Альбина тренировалась в спортивной группе олимпийского резерва, а их сегодняшние соперники ходили в обычную, за деньги. Иногда на тренировках пересекались — играли вместе «чеснок», веселую игру, где, чтобы заработать очко для команды, нужно одному с тремя противниками справиться. Ни разу не случилось, чтоб Альбина кому-то из них хотя бы розыгрыш отдала.

Поэтому перед матчем строго сказала Мите:

— Вообще не лезь. Ни во что. Твое дело — подать или принять, остальное я сама, понял?

— А когда я у сетки, что? Приседать?

— Приседай. Или в сторону отойди, — отрезала. — Я до всего добегу.

Взглянул задумчиво:

— Знаешь, что… Не дождешься! Но могу предложить тебе сделку. За каждый мяч, что проиграю, — с меня мороженое.

Дурацкие