Читать книгу - "Нарушители правил - Дмитрий Новоселов"

Тихонов опять допил бутылку. Куда в него столько лезет? Как будто стремясь удивить меня еще сильнее, он откупорил две новые емкости, одну без разговоров поставил около меня, достал откуда-то с полки коробку конфет и только потом предложил сходить в туалет.

Мне было интересно, присутствует ли у него художественная роспись по сантехнике, как в офисе его бывшего напарника. Если бы это оказалось так, то можно было бы говорить о клинике и общей территориальной тенденции.

Рисунков на дне писсуаров и унитазов (я специально заглянул в кабинку) не оказалось. Значит, это было эксклюзивное изобретение покойника.

На обратном пути позвонил Аркашка. Мелодией звонка я установил танец с саблями. В аэродинамической трубе коридора она зазвучала тревожно и нелепо. Чтобы Тихонов не услышал нашего разговора, я отстал.

– Ну, как вы там? – спросил мой верный спутник.

– Общаемся.

– Конструктивно?

– Он пьян.

– Да ну?

– Мало того, мы пьем вместе.

– Ему же нельзя, он же закодированный, – с непонятной интонацией сказал Аркашка. То ли он радовался, то ли злорадствовал.

– Ему это пофиг.

– Долго еще?

– Я позвоню.

Тихонову ходить от рабочего места до туалета приходилось на пять шагов больше, чем Чебоксарову. Это точно. Я помнил цифры.

Конфеты оказались с коньяком. Тихонов подбрасывал их в воздух, ловил ртом и глотал, почти не жуя. Он что-то рассказывал, но я выключил звук и стал думать о том, как мне перевести разговор в нужное русло. Мне необходимо убедить его, что после смерти Чебоксарова он остался единственным правопреемником фирмы и должен держать обязательства. Я стал составлять предложение, но мне мешал звук его голоса с постоянно изменяющейся тональностью.

– Перед самым сезоном, – долетали до меня обрывки его говора, – он неожиданно вытаскивает из оборота миллион и покупает себе машину “Infiniti”. Я говорю: «Как ты можешь? Нам нужно закупать тетради в Архангельске, партнеры выставляют определенные обязательства. Нам как никогда нужны деньги». А он отвечает: «Сколько можно ездить на колуне? Надо мной уже все смеются». Это он «мерс» называет колуном. Потом, перед Новым годом, я тоже решаю вытащить деньги. Уже можно. Кое-как отстрелялись. Сезон прошел, все в порядке. Машины подорожали. Я говорю: «Мне чтобы купить такую же тачку придется вытащить чуть больше. А зачтемся одинаково». Логично я рассуждаю? Раз вместе выбрать деньги мы не можем, чтобы не просадить контору, значит нужно выбирать эквивалент. Согласен?

Я на всякий случай кивнул.

– А он встал в позу, и ни в какую. «Я выбрал лимон и ты тоже – лимон! А то, что авто подскочило, меня не парит». Понял?

Я кивнул, дескать, понял, и решил еще выпить. Мне понравилось. К кислятине оказывается, тоже можно привыкнуть. Особенно когда есть конфеты. Мне нужно было разбавить его монолог своими звуками. Как-то брать инициативу в свои руки. Начал с простого:

– А поговорить по-хорошему вы не пробовали?

– А как с ним поговоришь, если он меня за человека не считал? – повысил голос Тихонов. – Он же невменяемый. Ты в курсе, что он треть бюджета тратил на таблетки? У него этих комплексов куча была. Один из которых – страх смерти.

Я знал, что Чебоксаров был странным.

– Он уже все давным-давно спланировал. Поэтому и фирму делить со мной не собирался. Он за год до развода открыл левую контору «Канцторг» и стал потихоньку часть денег туда переводить. Это же настоящее воровство!

Я незаметно для себя выпил вторую бутылку. Мы опять сходили в туалет. Тихонов достал еще. Интересно, сколько их там?

– Но бренд «Бумторг» остался за вами. Помещение, склады, менеджеры. Я думаю, что ты все-таки остался в лучшем положении.

– Ха!! – вскричал Тихонов, – ха, ха! А ты знаешь, что он при помощи своего друга – начальника ГТС отобрал у меня все номера телефонов? Ты думаешь, что номера телефонов не бренд? Ты думаешь, что их ненужно было раскачивать? Они ведь остались у всех наших клиентов! Звонит по ним снабженец и попадает к Чебоксарову. Ему говорят: «Алло, все верно, мы вас обеспечим, правда, мы теперь по-другому называемся»! И кто после этого в лучшем положении? А?

Я не знал что ответить.

– Четыре дня назад, – гордо продолжил Николай, – я заплатил ему два миллиона рублей за название.

– Как? – опешил я.

– Вот так! Деньгами. Наличными. Он позвонил за неделю и сказал, что уходит из бизнеса и просит отступного. Обещал вернуть телефоны. Просил три с половиной. Сошлись на двух.

Я подумал, что теперь, после смерти Чебоксарова можно говорить что угодно.

– Он, конечно, немного угрожал, – будто прочитал мои мысли Тихонов, – кичился своими новыми друзьями. Я решил, что лучше заплатить. Вот, у меня и расписка имеется.

Он подошел к столу и взял два листа, скрепленных стиплером.

– Получается, что ты отдал ему деньги, а на следующий день его убили? – уточнил я.

– Да. Вот документ. Вот число, – он протянул мне бумаги. – Я заставил его переписать все номера купюр. В банке попросил выдать пятитысячными и тоже переписать. Вот все четыреста знаков, по возрастанию, там, где номера идут по порядку, стоит прочерк.

– А зачем? – удивился я.

– Чтобы не было никаких сомнений. В банке взял, тут же на руки ему отдал.

У меня в голове окончательно все запуталось. Я перестал понимать, кто из них прав, а кто – редиска. Хотя, наверное, всегда так бывает. У каждого своя правда.

Появилась вторая коробка конфет. Тихонов снова стал пьяным.

– Мне тут надоело, – сказал он. – Поехали ко мне. Поедим, выпьем еще немного винца, я тебе много чего интересного расскажу.

Я удивился. Как-то странно, незнакомый человек и сразу домой.

– Неудобно, – засомневался я. – У тебя там жена, дети.

– Жена уже полгода как эвакуировалась.

– Не знал. Я слышал, у тебя еще один ребенок недавно родился.

– Полтора года. Мальчик, – он опять отхлебнул из бутылки. – Когда у нас с Чебоксаровым началась война, он пришел к моей жене и выложил перед ней целый список всех моих баб. С датами и адресами. Там было все, что я сам, дурак, ему рассказывал. Где, когда, почему и сколько раз. Причем список получился немалый. Жена собрала манатки и свалила к маме. Совсем недавно разрешила первый раз детей повидать.

Я поверил, это было похоже на Чебоксарова. Выражение лица, с которым Тихонов рассказывал об этой истории, развеяло все мои иллюзии. Вначале мне казалось, что Тихонов помягче и с большей теплотой относится к своему бывшему напарнику, но теперь я понял, что ненависти там не меньше. Просто тот уже покойник, а по русской традиции их ругать шибко не положено.