Читать книгу - "Прогулки с пантерой - Наталья Саморукова"

— Как я и думал, в нем проснулась тяга к демонстрации, — констатировал Марко, — подсознательно каждый серийник с определенного момента желает быть обнаруженным. Риск доставляет ему острое наслаждение. Первое преступление, если Арина права, и оно действительно было, он скрыл. Во втором случае постарался сделать так, чтобы трупы непременно нашли. А тела Гетерсов выбросил почти на виду. В Москве он рисковал еще больше. Ночью машину мог остановить любой гаишник. Пока логика прослеживается четко. Думаю, очень скоро мы поймаем его за хвост.

Марко не был провидцем.

Как и часом раньше, итальянец попросил ненадолго его оставить и в течении получаса чутко прислушивался к земле, принюхивался, всматривался в каждую травинку и веточку.

— Что-то новое? — спросила я, когда нетвердой походкой он подошел к машине.

— Пожалуй, — задумчиво сказал он, — но я не понимаю, как такое могло быть.

— О чем вы, Марко?

— Нет, нет, должно быть, я просто переволновался. Не сходится.

— Не сходится то?

— Картинки. Очень разные картинки. Но такое бывает. Даже компьютер дает сбои, что говорить о моей голове?

Он так и не объяснил мне ничего. В «Пантеру» решено было поехать завтра, и оставшееся до вечера время мы сидели над документами. Голова моя почти не соображала. Перелет, прогулки по темному лесу, усталость… Федоткин рассказал о том, что ему удалось узнать от немцев. Они прилежно прочесали всю местность, опросили сотни свидетелей. Исследовали все близлежащие заброшенные постройки, включая четыре коптильни. Нигде не было обнаружено ничего подозрительного. Ни следов крови, ни улик, которые свидетельствовали бы о недавних преступлениях. Может быть, Лизавета ошиблась? Но где-то он должен был убивать! Ведь не дома, не в стоящем во дворе сарае.

* * *

Катарина, соседка Полингеров и ближайшая подруга Марты встретила нас с плохо срываемым раздражением.

— Она говорит, — шепнул мне Марко, — что уже устала от бесконечных вопросов. Рассказала, что все могла и для того, чтобы порадовать русских сыщиков чем-то новым, ей придется разве что врать.

Красивая, статная, Катарина одевалась, как и почти все германские дамы, в бесформенные и безликие одежды. Она не утруждала себя нанесением макияжа, тщательной укладкой волос и все-таки смотрелась очень респектабельно. Как и ее дом в небольшом поселке Винтеробер, тихом, располагающем к неторопливому существованию и аккуратности в быту. Катарина была преуспевающим адвокатом, вела и некоторые дела своих соседей. «До недавнего времени», — уточнила она. Какое-то время назад было соседи почему-то отказались от ее услуг.

После недолгих препирательств женщина достала из сейфа ключи от соседского коттеджа и проводила нас до порога навсегда покинутого хозяевами дома. Следы тщательного обыска здесь были почти незаметны. Возможно, Катарина уже успела здесь прибрать, а возможно немцы имели куда больше уважения к чужой собственности, чем их русские коллеги.

Что может рассказать о человеке его жилище? В отличии от безликой лесной поляны почти все. Ажурные, вручную связанные салфетки поведают о спокойном, но не без чертей характере хозяйки. Только человек, одолеваемый внутренними страстями и не находящий им выхода в повседневной жизни способен творить такие сложные, никогда не повторяющиеся узоры. Чтобы прийти в равновесие с благостной тишиной окружающего мира, ему непременно надо чем-то занять руки. Не верьте, что рукоделье — удел непритязательных особ. Это способ отвлечься, рассеять напряжение, которое никогда не тревожит людей простых и незамысловатых.

Непривычно большое для европейской семьи количество книг говорило о хорошем образовании и широте кругозора. Историческая, медицинская и классическая литература соседствовала с современной, перемежаясь вульгарно яркими томами бестселлеров. Книги были расставлены аккуратно, но без педантичности, их, видно, часто снимали с полок, из некоторых свешивались плетеные закладки.

Коллекция спиртных напитков в баре позволяла предположить, что выпить здесь любили, но дружба с Бахусом не была слишком крепкой. Многие бутылки полны на две трети и больше. Любимый нонконформистами гавайский ром, хорошая русская водка, так и не начатая, неизменная текила, презираемый, но втайне любимый деловыми женщинами вишневый ликер и пара бутылок, привезенных, скорее всего из туристических поездок, с неаппетитными корешками внутри.

Компьютер самой последней модификации был, пожалуй, наиболее безликой вещью. Такую технику встретишь нынче в любой приличной квартире. А вот заставка монитора добавляла пару неожиданных штрихов к портрету хозяев. Когда музыкальное сопровождение загрузки стихло, на экране развернулась стилизованная под ретро фотография — Марта и Альфред в старомодных костюмах, исполненные присущего старине достоинства и даже некоторой спеси. Этот снимок радовал их взгляд всякий раз, когда она включали машину, он не надоедал им, был чем-то мил и привлекателен. Они видели себя такими?

В просторной гардеробной аккуратно висела на плечиках одежда, которой оказалось странно мало. А вот белья хватило бы на бесперебойную недельную торговлю средней руки лавочки. Только чулкам была заполнена отдельная полка.

— Мне надо поговорить с Катариной наедине, — сказал Марко и попросил меня развлечь себя чем-то в течении пары часов.

— Так долго? — нахмурилась я.

— Она что-то знает. Но мне потребуется время, чтобы завоевать ее доверие.

Насупившись, я пошла на кухню. Надеюсь, будет не слишком бесцеремонно разжиться здесь парой ложек растворимого кофе и выкурить давно вожделенную сигарету?

Кофе, едва початую банку, я нашла быстро, а вот с пепельницей просчиталась. Должно быть, здесь не курили. Мне пришлось приспособить для своих нужд маленькое керамическое блюдце. Открыв окно, я с наслаждением затянулась. Этот дом не угнетал меня. Даже зная о том, что случилось с владельцами, я чувствовала себя спокойно.

Наспех приготовленный напиток оказался кисловатым, но очень крепким. К концу чашки голова поплыла. Мир за окном задрожал и преломился на несколько параллельных реальностей. Что такое? Я попыталась встать, но ноги меня не слушались. Хотела выругаться, но язык, точно деревянный лежал во рту. Я не могла пошевелить даже пальцем. Все видела, все слышала, мысли испуганно, но споро трусили по извилинам. Тело же словно растворилось, я совсем не чувствовала его. Это было до того пугающе, что из глаз покатились слезы. Часы с момента ухода Марко успели отсчитать лишь пятнадцать минут. Как минимум полтора часа мне предстоит просидеть истуканом на стуле, а точнее — тряпичной куклой, набитой бесчувственной ватой. Господи, что же такое?

На исходе срока, отведенного Марко для беседы со скрытной соседкой я почувствовала мелкие уколы в подушечки пальцев. Постепенно тело оживало.

* * *

— Настя, что с вами, голубушка? Вам плохо?

Я уже могла двигаться и даже не очень внятно говорить. Заплетающимся языком я поведала Марко о том, что со мной случилось.