Читать книгу - "Цена познания - Юрий Алкин"

Я зевнул. Ну кому интересны описания актеров, которых давно заменили? Как там насчет более существенной информации? Что, еще наблюдения?

6 апреля

Седьмой несколько необщителен, но, разумеется, ни в коей мере не угрюм. Угрюмых здесь вообще нет и быть не может. Десятый — веселый и легкомысленный. Хотя что такое легкомысленность в нашем мире? Не более чем отсутствие постоянных интересов. Восьмая — очень приятная девочка. Чем она так приятна? Не знаю… может, тем, что любит книги Пятого? Ну, а если серьезно, то, по-моему, она очень добрая. По-настоящему добрая. Она всегда рада успехам других. Опять же, а кто тут не рад? Двенадцатый, несомненно, обладает очень четким мышлением и любит его демонстрировать. Кроме того, большой поклонник литературы. Помнит невероятное количество книг чуть ли не наизусть, цитирует огромные отрывки по памяти. Лия — единственная на весь мир женщина-инженер. Это уже о чем-то говорит.

15 апреля

Сегодня у мамы юбилей. Наверное, они все собрались дома, и мама опять хотела приготовить все сама. А отец снова придумал стихотворение, в котором не много рифм, но много любви. Дядя Симон произносит свой коронный витиеватый тост, который год от года становится все запутанней. Все сидят за нашим старым столом, и только мое место слева от отца пустует. Мама так и сказала: «Это место всегда твое». С днем рождения, мама.

19 апреля

Бедный кролик. Как ему тут должно быть тоскливо. Впрочем, он ведь и не подозревает о том, что творится снаружи. Прыгает себе, жует травку, а ученые мужи смотрят на него сверху и решают: сейчас такую прививку испробуем, а завтра вот эту. А кролик видит только свой загончик и может быть в нем вполне счастлив.

Сначала я даже не понял, о чем идет речь. Какой кролик? А, это эквивалент моего Зрителя. Я представил себе, как по Секции Встреч, переворачивая кресла и скульптуры, нелепо скачет огромный белый кролик, и хмыкнул. Хорошая аналогия.

30 апреля

Говорил с Тесье. Уважаемый доктор ознакомился с первой главой и дал «добро». Теперь хоть будет чем заняться. И очень уж убоги эти книжицы.

А когда он начал писать? Я вернулся назад на десяток страниц. Ничего себе! У него было целых два месяца на первую главу. А мне дали какие-то несчастные десять дней. Да-а, за три года доктор Тесье посуровел.

6 мая

Почему-то они до сих пор не удосужились научить Пятого играть в шахматы. Пришлось сегодня изображать процесс обучения. Надеюсь, я не перестарался с импровизацией. Завтра придется играть опять. Николь меня насмешила, когда стала подсказывать этот нелепый ход. Если бы мы играли по-настоящему, я бы легко обыграл всех. Разве что с Двенадцатым надо было бы повозиться.

11 мая

Похоже, втянулся. Сложностей, конечно, невпроворот. Но мозги теперь не работают с таким диким скрипом, как вначале. Надо поработать над стилем диалогов. Жаль, что под рукой нет ни одной приличной книги.

Ну, где же то, что я ищу? Имя, миледи, имя. Что вы мне рассказываете о своем художественном процессе? Честное слово, потом я с большим удовольствием перечитаю эту часть ваших мемуаров. А пока, дайте мне информацию. Июнь, июль, август… Сплошные размышления.

18 августа

Все. Последняя точка поставлена. Finita la comedia. Вся правка закончена, все исправления сделаны. Теперь — цензура.

22 августа

Цензура оказалась на редкость благосклонной. Николь утверждает, что нести книгу Двадцатому можно только в перепечатанном виде. Никаких рукописных манускриптов. Обоснование очевидное, но перепечатывать тоскливо.

27 августа

Вот спасибо, избавили меня от этой обезьяньей работы. Забрал перепечатанную рукопись, отнес Двадцатому — пусть размножает.

4 сентября

А вот это уже аншлаг. Никогда не предполагал, что мой первенец будет пользоваться таким успехом. Только Шинав повел себя несколько странно. Зашел, сказал: «Спасибо», посмотрел многозначительно, постоял и удалился. Чудак, за что спасибо? Остальные не скупились на похвалы. Четвертый объявил мою книгу зарей новой литературы. Все теперь только об этом и говорят.

5 сентября

Тесье поблагодарил и просил продолжать в том же духе. Посмотрим.

Ну сколько можно писать о своей литературе? Я встал и потянулся. Интересно, удастся ли узнать хоть что-нибудь стоящее из этого дневника? Вернувшись за стол, я стал читать «по диагонали». Замысел новой книги… Ева… размышления об эксперименте… какая-то формула, написанная поперек страницы. Разодранный лист — это, несомненно, последствия моих упражнений с линейкой. Еще одна формула… Очень короткая, но я в ней все равно ничего не понимаю. Ночной разговор с Катру… О чем говорили, не сообщается. Просто разговор, и все. Ничего не скажешь, подробная информация. Ни малейшего намека на Зрителя. Стихи. Вот так… преображение физика в лирика. Хотя стихи неплохие. Только расплывчатые. На то они, впрочем, и стихи. «Мечты прекрасной наважденье…» О чем это он? И снова размышления.

5 января

Шинав стал каким-то странным. Теперь я его редко вижу, хотя живем мы бок о бок. Когда встречаемся, он порой косится по сторонам, как будто боится чего-то. Говорит он теперь немного отрывисто. Может, его сменили? Но сомнительно, чтобы новый актер мог быть настолько непроверен. Кроме того, я практически уверен, что это тот же самый человек. Только что-то с этим человеком происходит.

20 января

Если я не ошибся в расчетах, то сегодня — ровно год с того момента, как я попал сюда. Какой мир теперь для меня реальней? А какая личность?

24 января

Надо не забыть побеседовать завтра с Седьмым. Интересные идеи он утром высказывал.

3 февраля

У Шинава точно какие-то проблемы. Еще немного — и придется поговорить с Николь или Катру. Как он сегодня дернулся, когда я его окликнул. Правда, ничего более. Говорил спокойно, тихо. Но в глазах — какое-то затаенное ожидание. Ожидание чего?

6 февраля

Шинав сегодня оборвал беседу на полуслове и ушел. И смех у него теперь нервный. Смеется — и вдруг втягивает воздух в себя с каким-то всхлипыванием, будто икает. А глаза у него совсем не смеются. И еще у него появилась неприятная привычка кусать ногти. Раньше я за ним этого не замечал. Тут вообще ни у кого нет неприятных привычек.

Четкий почерк Пятого вдруг стал неровным.

8 февраля

Это — страх.

10 февраля

Где он? Я не видел его уже два дня. Двенадцатый сказал, что сегодня утром сыграл с ним партию, причем Шинав играл на редкость хорошо. Странно, он вообще-то очень плохо играет.