Читать книгу - "Оскар за убойную роль - Анна и Сергей Литвиновы"

Таня поведала отчиму про сегодняшний взрыв.

Валерий Петрович закурил очередную сигарету, выслушал Таню, а когда она закончила, уточнил:

– Но ты машину не заводила?

– Даже открыть не успела, – заверила Таня. – Я ж тебе говорю, ко мне бабка сразу прицепилась… С этой кошкой проклятой!

– Очень странно, – задумчиво произнес отчим.

– Может, это родственники того урода? Ну, которого я сбила?

– Не уверен… – покачал головою Валерий Петрович. – Больше ничего с тобой не случилось?

«Не говорить же ему, на закуску, что я, кажется, заболела? Чувствую себя, будто глубокая пенсионерка. Голова по-прежнему кружится, и тошнит, словно мы не сосиски ели, а мерзкую манную кашу».

– Больше ничего, – покачала головой Татьяна. – А что, мало разве?

– Да нет, хватает, – поморщился отчим и констатировал: – Странно все. Очень много в этой истории непонятного.

– Со взрывом? – прищурилась Татьяна.

– Не только. Например, тот документ, что похитили у тебя из сейфа, оказался в редакции уже в понедельник…

– Ой, а откуда ты узнал?

– У меня есть свои источники… – туманно произнес Ходасевич.

– Из-за этого источника у тебя сегодня с утра вид помятый и взгляд туманный? – через силу фыркнула Татьяна.

Отчим оставил ее выпад без внимания и продолжал вещать:

– А раз «объективка» уже в понедельник готовилась к публикации и никто не пытался ее остановить, зачем кому-то понадобилось звонить тебе на следующий день, во вторник, и предлагать выкупить бумагу? Кто и почему это сделал?

– Тут еще один момент, – проговорила Таня, – этот «кто-то» сказал мне утром в среду по телефону: я, дескать, не держала язык за зубами, и поэтому он меня наказывает. Откуда он узнал, что я не молчала? Что все рассказала тебе?

– Ну, – махнул рукой отчим, – это мог быть элементарный блеф… Тут куда интересней вопрос: кто этот «он»? И как звонивший связан с человеком на твоей работе, который похитил документ?

– Валер, слушай: а может, наркоман, что под мою машину бросился, и взрыв «Тойоты» – это месть Брячихина? За публикацию? Может, он свои угрозы решил в исполнение привести?

– Не думаю… – поморщился Валерий Петрович. – Это ведь целая история – устроить такую катастрофу. Надо изучить твой маршрут, следить за тобой, договориться с тем придурком… Брячихин и его люди просто не успели бы провернуть это за полдня.

– Но тогда, значит, авария и взрыв – просто случайные совпадения?

– В случайные совпадения я тоже не верю, – покачал головою Ходасевич. – Практика показывает, что очень они редки в природе – примерно как уссурийские тигры.

– А может, похищенная «объективка», плюс авария, плюс взрыв – чей-то злой умысел?

Ходасевич вздохнул.

– Вот и я так думаю. Только непонятно: чей умысел? И зачем? И что это за игра? Почему она направлена именно против тебя? Знаешь, Танюшка, я хотел бы найти ответы на эти вопросы.

– А я? Что делать мне?

– Ничего, – решительно покачал головою отчим. – Ровным счетом ничего. Отдыхай. Отсыпайся. Ищи себе новую работу. И, ради бога, сама ничего не предпринимай.

– Но мне же надо, наверное, в милицию пойти. Насчет «Тойоты». Заявление написать, какие-то бумажки заполнить – чтобы страховку выплатили…

– Никуда не ходи, – повторил отчим. – Твое отделение милиции – двести шестьдесят шестое?

– Да.

– Дадут тебе справку. Только не сейчас, а позже. Я уж возьму это на себя. А ты к ним ни в коем случае не лезь. Не нарывайся. Сейчас вернешься домой – прими душ и ложись, отдохни. Почитай, помечтай, попробуй уснуть. А то видок у тебя…

– В смысле? – насторожилась Таня.

Отчим слегка смутился.

– Что еще за «видок»? – не отставала она.

– Уставший.

– И морщины проступили?!

– Нет-нет! – торопливо откликнулся он. – Просто бледная ты какая-то…

– Заметно? – огорчилась Таня.

– Но в целом ничего страшного. Молодость и красота – по-прежнему в наличии. А насчет бледности – выспишься, и все пройдет, – заверил ее отчим.

И эти слова стали для Тани самыми приятными за последние сутки.

…Перед тем как поехать домой, Таня, слегка смущаясь, попросила у Валеры «дополнительную сосиску». Отчим только руками развел:

– Ну, Татьяна, ты даешь!

– Тебе сосиски жаль?

– Нет, я бы понял, если б ты добавки свинины в клюквенном соусе просила… или форели с травами…

– У тебя же сейчас нет свинины! А на меня жор напал!

Не дожидаясь приглашения, распахнула холодильник, цапнула из кастрюльки сосиску и откусила.

– Стой! – взревел отчим. – Подожди, хоть разогрею!

– И так вкусно, – отмахнулась она. Достала с полочки банку с горчицей, обмакнула сосиску и с аппетитом доела. – Все, Валерочка, я помчалась!

– Нет, – отрезал отчим. – Сначала запей.

Налил полную чашку чая, заставил выпить и только потом отпустил.

* * *

Таня вернулась домой часам к трем. Во дворе, по счастью, было тихо и пусто: пожар закончился, соседи разбрелись по домам – переваривать утреннее шоу и старательно сплетничать. Мимо площадочки, на которой стояло то, что когда-то было красоткой «Тойотой», Таня проходила с полузакрытыми глазами, но все равно увидела: черный от копоти корпус, лопнувшие стекла, обуглившаяся обивка…

«Узнаю, кто это сделал, – убью», – пообещала себе Татьяна.

Сосед Армен в майке и трениках стоял у подъезда и курил.

– Эй, Татьяна, – сообщил он, – к тебе милиция приезжала.

– Ничуть не сомневаюсь, – буркнула она, а внутри у нее похолодело: это только по поводу взрыва? Или в связи с ночной аварией – тоже? А вслух спросила: – Чего хотели?

– Расспрашивали, чья машина. Велели тебе зайти в отделение, написать заявление.

«Кажется, про аварию они так и не прознали».

– Сделаю, – кивнула она и вошла в подъезд, а про себя добавила: «Как-нибудь потом».

Она поднялась в квартиру и тут же перезвонила Полуянову. Передоговорилась, что встретятся они в центре, в кафе, а не у нее дома: совсем не нужно, чтобы журналист увидел обгорелые останки «Тойоты». Начнет ведь приставать с расспросами, а потом еще и заметку в своих «Молодежных вестях» тиснет. Под идиотским заголовком типа: «Загадочный взрыв на улице Металлургов».

Димка против центра и кафе не возражал, «и даже лучше раньше семи, а то у меня на вечер большие планы».

– Я твоим планам мешать не буду, – заверила Таня.