Читать книгу - "Расшатанные люди - Нана Рай"

Он отвечает быстро, но вместо знакомого «Привет-привет», она слышит усталое:

– Здравствуй…

– Я сегодня была на месте аварии, – с ходу начинает Юлиана, – и знаешь, вряд ли по той дороге я бы доехала до твоей матери.

Илья напряженно молчит, и она продолжает:

– А сейчас я смотрю на настоящую статью из Интернета, и там нет ни слова обо мне.

– Значит, ты узнала правду, – выдыхает Илья, и Юлиана слышит в его голосе откровенную радость и долгожданное облегчение. – Я бы все равно не смог дальше это скрывать.

– Так, может, объяснишь?! Зачем понадобилось убивать наш брак ложью?

– Объясню, но не по телефону. Это все Гроссмейстер… Где ты сейчас?

– В торговом центре «Пантеон», – напряженно отвечает Юлиана.

Гроссмейстер… Где-то она уже слышала это имя.

– Я приеду через пару часов. Дождись меня и… Юлиана?

– Да?

– Я люблю тебя.

Юлиана поджимает губы и сбрасывает вызов.

* * *

Лидия слишком стара для подобных игр. Еще пару лет назад у нее были силы и энергия, однако непутевый сын не смог довести дело до конца. Хотя ей казалось, что она воспитала его сильным и жестким. Но он не рос в беспробудной нищете, как она, не знал, что такое вечная нужда, и поэтому не понимал, как важно порой бывает заглушить совесть.

Позавчера Лидия провела вечер, утешая Илью и стараясь не вспоминать, что именно она стала причиной его проблем. Чертова любовь, чертова наркота!

Лидия откидывает покрывало и впервые за день встает из постели. Уже поздний вечер, и если открыть окно, то можно вдохнуть холодную изморось, покрывшую деревья и траву. С сумеречного неба стерты все звезды. Вот и в темных глубинах ее души девять месяцев назад разыгрались нешуточные страсти, которые задушили в зародыше осторожность.

Лидия разглядывает в зеркале свое уставшее лицо. Нельзя лечить мигрень красным вином. Побочный эффект сразу выползает в виде мешков под глазами и гадких брыльев, которых еще вчера не было. Она вздыхает. Молодость не вернуть, даже если в тебя влюбляется красивый, сильный мужчина. Как же его звали? Теперь, когда она вспомнила, что под действием наркотиков рассказала любовнику о том, как отравила отца Юлианы, постепенно стали всплывать и другие детали. Евгений, да, его звали Евгений, и от его насыщенных духов, напоминающих запах костра, пробирала дрожь.

Что еще?.. Еще она помнит, как он целовал ее и шептал, что у него никогда не было подобной женщины. И Лидия повелась, словно молодая дурочка. Ей хотелось ему верить, и она поверила. В угаре, в дыму наркотического бреда – господи, Лидия даже не может вспомнить, какую дурь они курили! – она провела незабываемый месяц. А потом он исчез. Теперь она сообразила, что это случилось на следующий же день после того, как она рассказала про Клавдия и бледные поганки. Попеременно хохоча и плача над своей погубленной душой, душой убийцы.

Тогда она не связала эти два события. А стоило бы…

И сейчас Евгений, взяв пафосный псевдоним Гроссмейстер, шантажировал Илью. Да, у него не было официальных доказательств, в тюрьму их не засадят, но Юлиана будет в ужасе от такой правды. Это скажется на отношениях сына и невестки, хотя, похоже, их уже и так не спасти, каких отчаянных усилий ни прилагал бы к этому Илья. Похоже, его обвели вокруг пальца, заставив плясать под чужую дудку.

Размеренный стук в дверь заставляет Лидию напряженно замереть. Слишком поздно для гостей. У Ильи есть ключ. К тому же на двери висит звонок.

Лидия накидывает на плечи пеньюар и в домашних меховых тапочках выходит в коридор. Одинокой женщине жить в загородном доме сложно. И страшно.

Она смотрит в глазок, но фонарь освещает пустую подъездную дорожку. Никого. Может, она перепила вина?

Лидия осторожно приоткрывает дверь и замечает на пороге черный конверт. На нем белыми прописными буквами выведено: От Клавдия…

От страха перед глазами проносятся золотые искры. Лидия быстро поднимает конверт и закрывает дверной замок на три оборота. Сердце ускоряет бег, пульс просто зашкаливает. Руки дрожат так, будто она неделю пьет не просыхая. Лидия вскрывает письмо и достает белый квадрат. На нем безликим почерком написано: Молчи, иначе…

Что иначе – догадайся сама, но как только Лидия переворачивает послание, все становится ясно. Ком встает в горле, а желудок скручивает от острой боли. Она видит фотографию своего сына. На ней избитый до крови Илья привязан к стулу, его голова измученно опущена на грудь.

Молчи, иначе твоего сына убьют.

V

Однажды у моря…

Богдан ненавидит церковь. Бабушка пытается ему внушить, что спасение лишь в любви к Богу, однако уже сейчас, в свои десять лет, он понимает, что бабушка просто фанатичная дура. Но стоит Богдану ослушаться, как бабушка ведет его в комнату матери. Он боится туда заходить. Мама всегда его пугает. Она лежит, привязанная к кровати. Ее тело дергается, лицо тоже. Бабушка говорит, что так выглядят одержимые бесом. На вопрос: «Почему мама?», ответ один – она прогневила Бога.

Несмотря на это, Богдан, зазубривая молитвы наизусть, продолжает ненавидеть церковь. Просто потому, что ее обожает бабушка, а он все делает ей наперекор.

Иногда к ним приходят люди в белых халатах. В такие дни бабушка отвязывает маму от кровати и пишет отказ. Так называется бумажка, которую она отдает этим людям. А ведь они настаивают, что его маме будет у них лучше. Лучше дожидаться смерти…

Однажды Богдан набрался смелости и зашел к маме без бабушки. Это случилось несколько лет назад. Он хотел, чтобы она вспомнила его и обняла, как в далеком детстве. Но мама не вспомнила. Она смотрела на него равнодушно, почти безжалостно. А он не мог понять, почему ее память перестала работать? Почему из маминой головы стерся родной сын? Бабушка обвиняла во всем своих любимых бесов, но он не верил…

– Зайчик, ты сделал домашнее задание?

Бабушка заглядывает в комнату. Ее приторный голос царапает слух.

– Сделал. – Он разглядывает ровные, округлые буквы в тетради. Русский язык, потом математика, а завтра утро снова начнется с изучения Библии.

Иногда ребята, с которыми Богдан знакомился на пляже, приходили в восторг, узнавая, что он на домашнем обучении. Для них не ходить в школу – рай. Но потом он видел на их лицах шок, когда они понимали, что он не знает, что такое Интернет, что у него нет даже захудалого компьютера, зато он может процитировать любую строку из Библии.

После этого Богдан осознал,