Читать книгу - "Мера отчаяния - Донна Леон"

Морозини тем временем представлял другую пару:

— Dottoressa Филомена Санта-Лучия и ее муж Луиджи Бернарди.

Последовал очередной обмен любезностями. На сей раз Брунетти почувствовал что-то вроде взаимной неприязни при вынужденном рукопожатии с этими незнакомыми людьми. Темноглазая Dottoressa явно считала себя красоткой, хотя, по мнению комиссара, отнюдь не была ею в действительности. Мужчина говорил с миланским акцентом, на особый манер глотая звук «р». Брунетти также обратил внимание на то обстоятельство, что, хотя в разговоре участвовали и он сам, и Паола, Санта-Лучия и ее муж гораздо более пристально разглядывали его жену.

Откуда-то сзади раздался голос Клары:

— A tavola, a tavola, ragazzi![22]

И Джованни провел их в соседнюю комнату с расположенными в ряд высокими окнами, из которых были видны здания на противоположной стороне кампо; под ними стоял длинный овальный стол.

В этот момент с кухни появилась Клара в облаке пара, поднимающегося от супницы. Она несла ее перед собой, словно святые дары. Ощутив запах брокколи и анчоусов, Брунетти понял, что порядком проголодался.

Когда паста была разложена по тарелкам, начался обычный разговор на общие темы, деликатный и нерешительный, какой всегда возникает в ситуации, когда восемь человек, не слишком хорошо знающих друг друга, пытаются определить сферу общих интересов. Брунетти, как это нередко случалось в последние годы, удивил тот факт, что беседа совсем не касается политики. Он не мог определить, в чем дело: то ли это больше никого не интересует, то ли тема просто слишком острая, чтобы обсуждать ее с посторонними. Как бы там ни было, политика наряду с религией стала чем-то вроде табу в разговоре, нарушать которое никто не хотел или не смел.

Dottore Ротгайгер на вполне приличном, как показалось Брунетти, итальянском рассказывал, какие проблемы возникли у него в иностранном отделе при попытке продлить свое пребывание в Венеции еще на год. Каждый раз, как он туда отправлялся, его осаждали какие-то «агенты», как они себя называли, бродившие между очередей и уверявшие, что могут помочь ускорить бумажную волокиту.

Брунетти с удовольствием согласился с предложением хозяйки положить ему еще пасты и никак не прокомментировал это заявление.

Когда принесли рыбу — огромного вареного лаврака, морского окуня длиной чуть ли не в полметра, в разговор вступила Dottoressa Санта-Лучия, специалист в области культурной антропологии. Она только что вернулась из длительной научной экспедиции в Индонезию, где целый год изучала систему власти в родовом обществе.

Хотя Dottoressa обращалась вроде бы ко всем присутствующим, Брунетти заметил, что смотрит она по большей части на Паолу.

— Вы должны понять, — говорила она, самодовольно улыбаясь с видом знатока тонкостей чужеродной культуры, — что родовое общество основано на принципе традиционализма. То есть в роду ничего не должно меняться, даже если для сохранения порядка придется пожертвовать наименее значимыми членами общества.

— А кто определяет, кто из них наименее значимый? — полюбопытствовала Паола, вытаскивая изо рта тоненькую рыбью косточку и с подчеркнутой старательностью откладывая ее на край тарелки.

— Это очень интересный вопрос, — обрадовалась Dottoressa Санта-Лучия. Вероятно, точно таким же тоном она сотни раз объясняла подобные вещи своим студентам. — Думаю, здесь мы имеем один из тех редких случаев, когда общественное мнение в их очень сложной и многогранной культуре совпадает с нашими, самыми что ни на есть простыми взглядами. — Она сделала паузу, выжидая, пока кто-нибудь попросит ее объяснить, что она имеет в виду.

— В каком смысле совпадает? — подыграла ей Беттина Ротгайгер.

— В том смысле, что мы сходимся в понимании того, кто является наименее важными членами общества. — Проговорив это, Dottoressa снова замолчала и, видя, что внимание всех присутствующих направлено на нее, сделала глоток вина, медля с ответом.

— Дайте-ка попробую догадаться, — вмешалась Паола с улыбкой. Она оперлась подбородком на руку и совершенно забыла про рыбу. — Маленькие девочки?

После короткого молчания Санта-Лучия ответила:

— Да. — Она ничем не выдала своего недовольства тем обстоятельством, что Паола украла у нее триумф. — Вы находите это странным?

— Нисколько, — ответила Паола, еще раз улыбнулась и снова занялась лавраком.

— Так оно и есть, — продолжила антрополог, — в каком-то смысле при существующих социальных порядках девочки являются «расходным материалом», учитывая, что они рождаются в таком количестве, что многие семьи не могут их прокормить, а также тот факт, что мальчики почти всегда оказываются гораздо более желанными детьми. — Она огляделась, оценивая реакцию присутствующих, и торопливо добавила, очевидно боясь, что ее слова каким-то образом оскорбили чопорные европейские представления собравшихся: — Разумеется, с точки зрения племен, находящихся на стадии родового строя, и если рассуждать с позиции их логики. В конце концов, кто еще будет заботиться о престарелых родителях?

Брунетти взял бутылку «Шардонэ», потянулся через стол, чтобы наполнить бокал Паолы, налил и себе. Их глаза встретились, она едва заметно улыбнулась ему и еще незаметнее кивнула.

— Думаю, нам нужно взглянуть на этот вопрос их глазами, попытаться воспринять его с их точки зрения, по крайней мере настолько, насколько нам позволят наши собственные культурные предрассудки, — заявила Dottoressa Санта-Лучия и еще несколько минут объясняла необходимость расширить свое видение, чтобы осознать культурные различия и отнестись к ним с уважением, какого они заслуживают, поскольку развились в ответ на потребности, характерные для разных обществ.

Через некоторое время — Брунетти как раз успел допить вино и доесть вареную картошку — она закончила, подняла бокал и улыбнулась, словно ожидая, что восторженные слушатели подойдут к кафедре и станут благодарить ее за интересную лекцию. Молчание затянулось. Наконец Паола первой нарушила его, повернувшись к хозяйке:

— Клара, давай я помогу тебе отнести тарелки на кухню.

Брунетти вздохнул с облегчением, и не он один.

Позже, по дороге домой, Брунетти спросил:

— Зачем ты позволила ей разглагольствовать?

Паола лишь пожала плечами.

— Нет, скажи.

— Да о чем тут говорить! — Паола отвечала с неохотой. — С самого начала было очевидно, что она хочет вовлечь меня в разговор, выудить у меня, почему я так поступила. Зачем еще ей нести всю эту чушь насчет девочек, которые являются «расходным материалом»?

Брунетти брел рядом с ней, держа ее под руку. Он кивнул:

— А может, она сама в нее верит.

Они прошли еще немного в задумчивости, потом он произнес:

— Мне всегда были отвратительны такие женщины.