Читать книгу - "Убийственная лыжня - Йорг Маурер"

«Прыжки с трамплина — это тебе не хальма^[2]».

Этим хорошо продуманным экспромтом Свен Оттингер, председатель Федерации лыжного спорта Верхней Баварии, стал широко известен, он имел обыкновение произносить его при каждом случае. Оттингер был единственным, кто был доступен после несчастного случая, так что он дал первое интервью по поводу случившегося. И на сей раз тоже не обошлось без острого словца, и чтобы несколько смягчить неловкость, изображение перевели на Большой олимпийский трамплин, грозно высившийся на заднем плане. Служивший обычно символом для иностранного туризма, сегодня он стал скорее лейтмотивом чего-то жуткого. Камера перемещалась во все стороны.

— Господин Оттингер, имеет ли вообще смысл допускать такие небольшие, неопытные лыжные страны, как Дания, с их недостаточно тренированными прыгунами, к публичным выступлениям?

— Это могло случиться и с опытным прыгуном, прыгуном из большой страны.

Телекомментатор не смог удержаться, чтобы не упомянуть, что Дании принадлежит только один-единственный лыжный трамплин, и тот находится в Гренландии. Камера перевела картинку на клинику и остановилась на входе. Но тут, что совершенно не соответствовало драматизму событий, вышел кашляющий пациент с ХОЗЛ (хроническое обструктивное заболевание легких) в последней стадии, чтобы покурить у двери. Конечно, это нужно было вырезать.

Датчанин лежал там в какой-то палате огромного комплекса. Наружу не поступало практически никакой информации, известно было только, что он еще жив. Администрация больницы не дала разрешения на съемки, не разрешалось и навещать Сёренсена, впустили только датского тренера Андерссона, при этом уже в предварительных сообщениях большинство газет обычно ставили слово «тренер» в кавычки. Затем в объектив попал местный авторитет. Это был член правления общины Тони Харригль, второй председатель фракции своей партии, третий председатель местного клуба гонок на рогатых санях и он же участник еще пятидесяти других почтенных объединений. Оператор навел камеру на лицо Тони, репортерша поднесла микрофон к его губам, как будто бы она собиралась вводить ему желудочный зонд.

— Только очень коротко, — сказал Харригль и пожалел, что сегодня он не повязал свой телегеничный серебряный галстук.

— Чем вы можете объяснить падение? Может, это был сильный порыв ветра?

Местный политик сделал такое лицо, будто это была наглая инсинуация — предположить, что здесь, в сверкающем чистотой спортивном раю, может быть, какой-то порыв ветра.

— Порыв ветра я исключаю, это был как ни прискорбно человеческий фактор.

— Как известно, город подал заявку на проведение зимних Олимпийских игр-2018. Отзовет ли он заявку после этого несчастного случая?

— Помилуйте! У нас еще никогда ничего подобного не случалось, у нас очень высокие стандарты безопасности, это была техническая ошибка прыгуна, как я уже сказал, очень жаль, но…

«Прыжки с трамплина — это вам не хальма», — вертелось у него на языке. Но этот афоризм уже был занят другим. Ему необходимо было придумать наконец свой собственный слоган.

— Вы знаете, как себя чувствует спортсмен?

— С учетом обстоятельств, хорошо. Нужно только немного подождать, и он сможет сам нам рассказать, что на самом деле произошло, — сказал Харригль на всякий случай.

Оге по меньшей мере пока не мог прояснить ситуацию, так как был без сознания. Блестящая трубочка была вставлена в шею, ему была проведена трахеотомия, и он дышал со всхлипами. Оге уже был близок к тому, чтобы познакомиться с Одином и его воронами, которые встречают мертвецов в Асгарде. Оге видел уже, как вождь разгневанного войска махал ему копьем.

«Где Тор?» — хотел крикнуть Оге, но голос куда-то исчез. Обливающийся потом заведующий отделением качал головой и бормотал себе под нос то, о чем думали в отделении интенсивной терапии.