Читать книгу - "Коллекция - Валерий Аркадьевич Горбунов"

он даже смахнул с нее пыль, еще раз подивившись тому, что чудаковатый Заяц не хранит инструмент в футляре, а держит в качестве украшения на стене.

Кража произошла совсем недавно, пока он блуждал по лесу, с двух до двух тридцати.

Коноплев внимательно осмотрел дачу и обнаружил, что окно в кухне полуотворено. А он отлично помнил, что, уходя, тщательно проверил все запоры на окнах и дверях. Значит, преступник проник на дачу через окно. Честно говоря, сделать это ее составляло труда. Замочек на форточке слаб, стоило подцепить фрамугу чем-нибудь острым, потянуть на себя, как язычок замка погнулся, форточка поддалась… Отворить после этого раму было делом одной минуты.

Не успел Коноплев собраться с мыслями, как на крыльце послышались шаги, в дверь постучали. На пороге стоял рослый милиционер.

Оказывается, сторож кооператива тоже заметил полуотворенную раму и позвонил в местное отделение милиции.

— Сержант Ивакин, — сообщил вошедший. — Что тут у вас произошло?

— Да вот… скрипка со стены пропала, — нехотя произнес Коноплев.

— Украли?

— Это еще надо выяснить.

У Коноплева мелькнула мысль: а вдруг скрипка зачем-то понадобилась Зайцу, он приехал и увез ее.

Николай Иванович подошел к телефону и набрал номер московской квартиры Зайца. Трубку сняла жена.

— Борис Никифорович дома?

— Спит. Разбудить?

— Нет-нет… Пусть отдыхает.

Значит, Заяц скрипку взять не мог, иначе он еще был бы в пути.

— Боюсь, сержант, что скрипку действительно того… Украли скрипку. Только понять не могу: кому она могла понадобиться? Тут у вас подростки по дачам не лазают?

— Всякое бывает, — отозвался сержант. — Кстати, сегодня это не первое ЧП. Пропали вещи из коляски…

— Из какой коляски?

— Из детской… Одна бабка зашла в дом, чтобы внучонка переодеть, а коляску на улице оставила. Через минуту выходит: коляска стоит, а одеяльца как не бывало. На всякий случай выслали наряд… Но пока ничего подозрительного обнаружить не удалось. Разрешите осмотреть место происшествия?

Рослый сержант Ивакин обошел вокруг дома по опоясывавшей его асфальтовой дорожке. Тщательно вглядывался в раскисшую землю — нет ли где следов. Следов не было.

— Скорее всего, — сообщил он Коноплеву, — злоумышленник спокойненько вошел на участок через калитку, благо она закрывалась на засов, который каждый, просунув руку сквозь щель между досками, мог отодвинуть без особого труда; по асфальту проследовал к крыльцу, завернул за угол и очутился возле кухонного окна… Разрешите воспользоваться телефоном?

Сержант позвонил в местное отделение милиции, спросил, нет ли новостей. Ему ответили:

— На станцию выслан наряд. Ничего подозрительного не обнаружено.

— Так вор, должно быть, давно уже в Москву укатил, — сказал Коноплев. — Еще до вашего наряда.

— Этого быть не могло, — солидно ответил сержант. — Сегодня в связи с ремонтными работами движение на нашей ветке приостановлено с 12 до 18.00.

— Это облегчает вам дело, — сказал Коноплев. Мысленно он уже решил возложить поиск скрипки на сержанта. Во всяком случае, до разговора с владельцем дачи.

Сержант Ивакин тем временем отправился в контору. Там за колченогим письменным столом сидел сторож и огрызком карандаша вписывал буковки в клеточки кроссворда.

— Вы с какого часа заступили? — поинтересовался Ивакин.

Сторож поднял от «Огонька» лицо в трехдневной щетине и ответил:

— Как положено — с двенадцати…

— Какой дорогой шли в контору?

— Дорога тут одна: шоссе… — ответил сторож. — По лесу сейчас без резиновых сапог не пройдешь: мокроть.

— По дороге никого не встретили?

Сторож задумался, почесал скулу желтыми от табака ногтями:

— Почему не встретил? Встретил. Сначала слесаря Василия, он какую-то трубу волочил. Потом малец на мопеде мимо проскочил, всего, паршивец, грязью обдал. Я еще погрозил отцу на него пожаловаться…

— А отец-то кто?

— Да ваш начальник, товарищ Сорокин. Других уму-разуму учит, а своего на путь поставить не может. Ну, и еще бабка Степанида с кошелкой, в переулок свернула.

— С кошелкой?

— Ну а как же… Она все время по дачам с кошелкой бродит, овощем и фруктом торгует.

— А сегодня чем торговала?

— Моченым яблоком. Я вчера у нее брал.

— Больше никого не видели?

— Нет… В такую погоду люди по домам сидят.

Сержант снова вышел на улицу. Холодный дождичек приятно остудил разгоряченное лицо.

Шоссе прямой стрелой пролегало между двумя рядами дач и упиралось в водонапорную башню, стоявшую на краю леса. Эта башня, темные очертания которой четко выделялись на фоне серого неба, напоминала гигантскую шахматную ладью.

«С 12-ти до 18-ти поезда не ходили. Значит, электричкой он уехать не мог. Голосовать на шоссе опасно, слишком много свидетелей — все проезжающие мимо, да и на милицию можно напороться. В этих обстоятельствах выгоднее всего затаиться, переждать. Для этой цели пригодилась бы вон та водонапорная башня», — подумал Ивакин. И ускорил шаг.

Темный лес полукругом обступал башню. Темно, мрачно, сыро. С трудом поднимая вязнувшие в размокшей глине ноги, сержант подошел к забору, которым обнесено было подножие башни. Наверх вела металлическая лестница. Недолго думая, Ивакин полез. Одной рукой крепко держась за лестницу, другой поднял над головой маленькую дверцу. И оказался в темном помещении. Пахло пылью и мышами.

Сунул руку в карман, достал электрический фонарь, навел на пол световой луч. И замер. На досках пола явственно видны были следы. Вернее, мокрые пятна, еще недавно бывшие следами.

Ивакин быстро посмотрел на циферблат часов. Стрелки показывали шесть часов. И тотчас же до него донесся шум отъезжающей электрички.

Он испытал досаду. Если бы чуть раньше пришла в голову мысль подняться сюда, на башню… А теперь ищи ветра в поле! Шевельнулась слабая надежда: может, злоумышленника задержал наряд милиции на станции?

Он быстро спустился с башни, почти бегом вернулся в контору. Еще раз позвонил в отделение:

— Никого не задержали?

— Никого.

— Кто уехал с шестичасовой электричкой?

Дежурный ответил:

— Подозрительных не обнаружено. Отбыло всего пять человек… Председатель дачного кооператива Козлов с женой, продавщица продмага Юркина, сын товарища Сорокина да незнакомая женщина с грудным ребенком.

Ивакин положил трубку на рычажки, потер лоб. Как он мог не обратить внимания на сообщение о краже детских вещей из коляски? На языке криминалистики это называется «сопутствующим деянием». Преступник, должно быть, украл детское одеяльце, чтобы скрыть, замаскировать от постороннего глаза похищенную им скрипку. Ивакин обязан был предупредить наряд милиции: обратить особое внимание на женщину с грудным ребенком. Он этого не сделал.

Сержант еще раз взглянул на часы.

Поздно! Как раз в эту минуту электричка подходила к платформе пригородных поездов Киевского вокзала, и женщина с ребенком (если, конечно, она еще в тамбуре поезда не сменила своего обличил) сошла на перрон и бесследно растаяла в многомиллионном городе.

Пока энергичный сержант метался по дачному