Читать книгу - "Мертвые в прятки не играют - Елена Донцова"

И еще – голоса. Сашка всегда говорила так, будто рассказывала интригующую и очень трогательную историю. Учителя обожали вызывать ее к доске, когда нужно было рассказать о подвиге комсомольца или, к примеру, о смерти Пети Ростова. К концу рассказа даже мальчишки боролись со слезами. В седьмом классе Сашка мечтала стать актрисой, и многие взрослые признавали, что, хоть дело это и гиблое, талант у девочки точно имеется.

А Юлька, наоборот, говорила всегда немного заполошно, «задавленным» голосом, словно ее грудную клетку сдавили железным корсетом. Позже Вероника узнала из какой-то передачи, что так говорят неуверенные в себе, очень мнительные люди, вспомнила Юлю – и удивилась. Если бы Веронику, как Юльку, называли гордостью школы, вундеркиндом и будущим светилом науки, – уж ей бы и в голову не пришло сомневаться в себе.

Какие были голоса у вчерашних женщин – Вероника уже не помнила. Чужие голоса.

Несколько раз Вероника пыталась оторваться от постели, но ноги так дрожали от страха, что она тут же падала обратно. Наконец, поднялась, трясясь и громко клацая зубами, кое-как натянула на себя одежду. Она и знать не хотела о том, кто и зачем сыграл с ней такую странную шутку! Она даже согласна никогда в жизни не узнать об этом! Только бы выбраться и оказаться как можно дальше от этого дома. Но что-то подсказывало ей, что уйти отсюда беспрепятственно не удастся.

Первым делом Ника бросилась к окну, посмотрела вниз. В таком состоянии ей, кажется, ничего не стоило выпрыгнуть со второго этажа – лишь бы быстрей оказаться у ворот. Но вид сверху вмиг остудил порыв Вероники: дом опоясывала стеклянная галерея.

Ника выскочила в темный коридор и на ощупь поспешила туда, где, по ее представлениям, была лестница. Она сразу попала в гостиную, с отвращением посмотрела в сторону стола, который так и стоял неприбранный, – и побежала дальше. Выскочила в холл и в растерянности завертела головой, не понимая, куда делся выход. Теперь она видела перед собой лишь вереницу закрытых дверей. Возможно, за одной из них находилась лестница – довольно странная конструкция для здешней архитектуры.

Вероника подергала одну из дверей – заперта. Кинулась к другой – то же самое. Все больше поддаваясь панике, она бросилась к третьей двери, ударила ее обеими руками и едва не влетела в какую-то комнату. Успела заметить лишь большую кровать, две головы на подушках – и машинально захлопнула дверь. Затаилась на пороге, пытаясь понять, кто за дверью. Лже-Сашка с Григом? Но, кажется, Грига с его шапкой курчавых волос там как раз и не было.

В ее ситуации уже не до соблюдения приличий. Решительным шагом Вероника вступила в комнату.

Комната была небольшая, квадратная, судя по нейтральной обстановке, также гостевая. На широкой тахте, застеленной не слишком свежим бельем, спали две женщины. Лиц их Вероника не видела, но сразу поняла, что это не могли быть ее вчерашние знакомые. Достаточно было взглянуть на их волосы, которые совсем не напоминали аккуратные стрижки дамочек из ресторана.

Вероника на цыпочках подобралась вплотную к кровати, склонилась над женщинами: одна лежала ничком, зарывшись лицом в подушку, вторая – на боку, натянув на лицо уголок одеяла. У одной из-под одеяла выглядывала ступня в чулке – женщины отдыхали одетыми. Вика стояла над ними, не решаясь разбудить, и пыталась сообразить, кто же это такие. Возможно, служанки, но что они делают в гостевой комнате? Или на вилле кроме нее были еще гости?

В этот миг одна из женщин тихо застонала и заворочалась, одеяло сползло с ее лица, и Вероника увидела на щеке уродливый шрам, похожий на гусеницу. Это было уже чересчур! Она коротко вскрикнула, а потом разом стянула с женщин одеяло. Они сонно зашевелились – и стали понемногу просыпаться. Обе были полностью одеты, одежки на них были несвежие и дешевые. Одна за другой они сфокусировали взгляды на Веронике – и отнюдь не удивились ее появлению. Одна сонно помахала ей рукой, другая в усмешке скривила тонкие, покрытые сероватой коркой губы.

– Девочки! – закричала Вероника. – Юля, Сашка, вы зачем, вы для чего тут?! Это что, розыгрыш такой? А кто были те, вчерашние?..

– Привет, Вичка, – хрипло проговорила Юлия. – Не скажу, что так уж рада тебя видеть, но мы с Сашкой тут тебя заждались. Ты садись давай. Разговор у нас будет очень непростой.

Отец Вероники по специальности был военный строитель. Мать с легкостью вливалась в любую профессию, лишь бы всегда быть рядом с мужем. Это превратило Никино детство, как ей тогда казалось, в один сплошной вялотекущий кошмар...

Иногда за один учебный год она меняла по две-три школы. Чаще семья старалась переезжать летом, чтобы Вероника первого сентября спокойно шла в школу и, по возможности, оставалась в ней до следующих летних каникул. Но только что это меняло? Даже тот, кто хоть раз переходил в другую школу, всю жизнь хранит в своей памяти горькое знание того, что значит быть новеньким. А значит это, увы, лишь одно: быть вечным изгоем и никогда не иметь настоящих друзей.

Настоящая подруга у Вероники была только в первом классе. Все кончилось с первым переездом. После бывало по-разному: иногда Веронику откровенно травили, просто так, безо всякой причины. Иногда встречали нейтрально, без особого интереса, но и без агрессии. Порой ей удавалось примкнуть к какой-нибудь компании. Но ей-то хотелось иметь свою личную подругу, а не быть всегда третьей лишней. Не считать же подругами школьных отщепенцев, несчастненьких, странноватых девочек, которые набрасывались на Веронику, как на свежую кровь, впивались в нее, как в последнюю надежду.

Школьная дружба – по сути своей репетиция первой любви. Иногда по остроте чувств она бывает даже сильнее взрослой влюбленности. Не раз в своей будущей жизни Вероника задумывалась о том, что именно одинокое детство стало причиной ее последующих любовных неудач.

В седьмой класс она пошла в маленьком городке, в окрестностях тогдашнего еще Ленинграда, и, в общем, уже не ждала от жизни ничего хорошего. Но вдруг ей невероятно, немыслимо повезло: пока она заторможенно стояла перед учительским столом, не зная, куда ей можно сесть без риска быть немедленно изгнанной, учительница вдруг задала ей вопрос:

– Зрение у тебя хорошее?

– Не очень, – пискнула Вероника и залилась краской под прицелом множества глаз.

– Тогда садись пока за первую парту, – распорядилась учительница.

Ника отмерла и увидела прямо перед собой свободный стул и девочку, которая улыбалась и с готовностью сдвигала на край свои вещи, готовя для Вероники место. У девочки было милое открытое личико и пушистые волосы, нимбом стоящие над головой. И сердце Ники дрогнуло, гулко заколотилось в предчувствии счастья.

– Меня зовут Сашкой, – шепнула девочка, едва Ника устроилась за партой.

Весь урок они переписывались украдкой – старались как можно больше узнать друг о дружке. На перемене Сашка показала Веронике школу, а ей было наплевать – ее мало что теперь интересовало, кроме новой подруги.

Через несколько дней Ника уже не представляла своей жизни без Сашки. Дома она считала часы до встречи с ней, а во время уроков ловила влюбленным взором отражение подруги в оконном стекле. И считала минуты до конца уроков, чтобы пойти с Сашкой шляться по улицам, или в парк, или в кино.