Читать книгу - "Очень смертельное оружие - Ирина Волкова"

- Зачем это ему? Фирмой ведь руководит его отец, так что отец Бобчика решает, кто куда едет.

- Я уверена, что Бобчик специально это сделал, - убежденно покачала головой Адела. - Я его насквозь вижу. Все дело в том, что он не выносит, когда я ношу мини-юбки. Мужчины глаз с меня не сводят, а он бесится и ревнует. Вот он и решил запихнуть меня в этот дурацкий Йеллоунайф в надежде, что я вылезать не буду из мехового комбинезона.

- Ты преувеличиваешь.

- А вот и нет! Я еще вчера ему все это высказала прямо в лицо.

- И как отреагировал Бобчик?

- Обозвал меня идиоткой. Вот тогда я и расколотила тила мои любимые тарелки. Ну, ничего. Ты подала мне хорошую идею. Нужно его линчевать. Не до смерти, конечно, но так, попугать, чтоб запомнил.

- Ну уж нет, - твердо сказала я. - Делай что хочешь, но линчевать Бобчика я не буду. Ему и так от тебя достается. Почему бы тебе просто не остаться в Москве? Отдохнете друг от друга, может, потом меньше ссориться будете.

- В одном ты права, - задумчиво произнесла Адела. - Пора мне от него отдохнуть. Только пусть он не надеется, что я как дура буду в Москве торчать. Придумала! Мы с тобой рванем на полтора месяца на Таити!

- На Таити? - опешила я. - Ты спятила?

- А что ты имеешь против Таити? - удивилась подруга.

- Ничего, - пожала плечами я. - Просто я только что вернулась из Испании. Мне, между прочим, работать надо. Меня, к сожалению, не содержат фармацевтические магнаты.

- Какая тебе разница, где писать книги? - удивилась Адела.

- Большая. Если я поеду с тобой на Таити, у меня уж точно не останется времени на написание книг. К тому же у меня дела в Москве.

- Ну ладно, не хочешь на Таити, поедем на Ямайку или на Мальдивы. В конце концов, это не принципиально, куда ехать, лишь бы не на север.

- Нет, - сказала я. - Никуда я не поеду. Ни на Таити, ни на Ямайку, ни на Мальдивы. Я буду работать.

- Работать? - повторила Адела с таким выражением, как ненавидящая мужчин старая дева произнесла бы слово "презерватив". - Ты уверена? А если хорошенько подумать?

- Тут не над чем думать. Мой ответ: нет, нет и еще раз нет.

* * *

- То, что происходит сейчас, в криминальных кругах называют "мором на "цветную масть", - сообщил диктор. На экране телевизора в подъехавшую труповозку загружали пластиковые мешки с телами. - "Цветной мастью" на воровском жаргоне называют представителей самого верхнего этажа криминальной пирамиды - элиту преступного мира. "Цветная масть" - это элитная прослойка блатного мира, признающая воровской закон и презирающая всех остальных, в том числе и значительную часть уголовников. Чистка проводится не только на территории России, но и за рубежом. За последние несколько месяцев были уничтожены воры в законе, возглавляющие отделения русской мафии за границей: Остап Шныков по кличке Юстас в Пакистане, Петр Басманов, Таиландец, в Голландии, Никанор Говоров по прозвищу Вишня на Филиппинах и Юрий Аствацатуров, кличка Собес, - в Южной Корее.

Также были убиты лидер казанской группировки Степан Юхнаев по кличке Бельмо и Марат Латышев, вор в законе из Санкт-Петербурга, известный под прозвищем Чемодан. Сегодня список жертв пополнил печально известный московский криминальный авторитет Герман Шухайло по кличке Шухер. Шухайло с пятью телохранителями был расстрелян неизвестным около ресторана "Блатные разборки" на Цветном бульваре. Преступнику удалось скрыться.

Есть некоторые основания предполагать, что все убийства, как в России, так и за рубежом, были совершены Шакалом, киллером, человеком-легендой, совершившим более сорока заказных убийств политиков, бизнесменов и мафиозных авторитетов. Шакал, известный под разными именами, в том числе...

Я вздохнула и переключила программу. На РТР российские войска привычно перестреливались с чеченскими боевиками где-то в Урус-Мартановском районе. Диктор задавался вопросом, когда же, наконец, кончится война, да и кончится ли она вообще.

Я снова вздохнула и снова переключила канал. НТВ порадовало российским художественным фильмом. Татуированный отечественный зэк, смачно ругаясь, выворачивал руку другому отечественному зэку. Тот тоже ругался и безуспешно пытался пнуть обидчика ногой. Я поморщилась, в очередной раз нажимая на пульт дистанционного управления.

На сей раз речь шла о работе московских спасателей. Они извлекали из шахты лифта свалившегося на его дно с четвертого этажа пьяницу. Приземлившийся на кучу строительного мусора, из которого торчали какие-то доски и обломки кирпичей, пьяница вяло отмахивался от пытающихся оказать ему первую помощь мужчин.

- Больно? А здесь больно? - с каждым вопросом все больше раздражаясь, повторяли спасатели, ощупывая пострадавшего.

- Н-не больно мне. Отв-вали. Д-дай п-поспать, - ныл пьяный.

- Интересно, что бы случилось с трезвым человеком, свались он с четвертого этажа в шахту лифта на гору строительного мусора? - поинтересовался комментатор.

- Не ту страну назвали Гондурас, - грустно сказала я и с внезапно обострившимся нехорошим предчувствием выключила телевизор.

* * *

На следующее утро почти по-крымски щедро светило солнце, и я легкомысленно позабыла о дурных предчувствиях.

Я немного поработала, погуляла с Мелси в лесу, пообедала и, прихватив сумочку, вышла из дома. Мне нужно было зайти в издательство. Машина, как нарочно, сломалась, и мне предстояла долгая и безрадостная поездка в общественном транспорте.

К моему ужасу, калитка в саду оказалась распахнутой настежь, а в саду на столе и скамейке крепко спали двое незнакомых субъектов мужского пола. Открытая калитка была моим навязчивым кошмаром. Я всегда смертельно боялась, что Мелси может выскочить на улицу и попасть под машину. Возвращаясь с прогулки, я поленилась запереть калитку на замок и лишь закрыла ее на задвижку. И вот результат. Собака чудом не убежала, я опаздываю в издательство, а у меня на участке дрыхнут два сомнительных типа.

Подозревая, что это очередная парочка любителей боевых искусств откуда-нибудь из-под Жмеринки, я решила обойтись с ними вежливо и для начала попыталась разбудить того, что спал на скамейке. На словесные обращения он категорически не реагировал, и мне пришлось перейти к физическому воздействию, сначала мягкому, а потом, по мере того как уходили драгоценные минуты, к все более грубому.

Наконец мужчина вяло пошевелился, сделав героическое усилие, приоткрыл веки и тупо уставился на меня.

Я тоже посмотрела на него и, стараясь замаскировать нарастающее раздражение, вкрадчиво спросила:

- Что вы здесь делаете?

Отпет был настолько нетривиальным, что я на мгновение позабыла обо всем, даже о том, что опаздываю в издательство.

- Землю рою, - честно глядя мне в глаза, сообщил мужчина.