Читать книгу - "Удача - Борис Седов"

Но Кончита привыкла действовать и, усмехнувшись, громко сказала Бену Свинье, стоявшему прямо перед ней:

– Это ты, что ли, в постели супер? Да у тебя на лбу написано, что ты только и можешь, что дрочить после того, как вмажешься плохим героином!

Кончита специально повысила голос, чтобы Знахарь, который задержался за скалами, услышал ее и смог сориентироваться в обстановке.

Приятели Бена Свиньи, услышав, как латинская красотка отбрила их дружка, визгливо заржали, а Генри Помойка, вертя в пальцах нож, воскликнул:

– Ну, Бен, она тебя расколола. А я и не знал, что ты дрочишь!

– А ты зря смеешься, – Кончита повернулась к нему. – Наверняка все, что у тебя есть твердого – это ручка от твоего ножа.

Генри Помойка заткнулся, и ухмылка слетела с его лица.

– Попридержи язык, сучка, у нас для тебя найдется и твердое, и острое.

Кончита уперла руки в бока и, отставив ногу, заголосила, как на базаре:

– Что? Вы, недоноски, считаете себя мужиками? Да я такими, как вы, подтираюсь, вы на большее не годны! Твердое у них найдется! Что ты на меня уставился, ублюдок? Нравлюсь я тебе, что ли?

И она повернулась к Нику Пидару, который, расстегнув джинсы, многозначительно водил пальцем по молнии.

– Что ты там пальцем водишь? Поковыряй под юбкой у своей мамаши, козел!

Теперь заржал уже Бен Свинья.

– Гы-ы-ы! Ништяк чувиха! Заводная, люблю таких!

Знахарь давно уже услышал этот интересный разговор и быстренько закончил свои дела. Теперь он стоял за огромной гранитной глыбой и держал в руке подходящий камушек весом с килограмм.

Осторожно выглянув из-за скалы, он внимательно осмотрел плацдарм и убедившись, что никто из этих резвых и смелых ребят не вооружен пушкой, вышел на открытое место и, сильно размахнувшись, швырнул камень в голову ближайшего из отморозков.

Им оказался Ленни Говноед, стоявший к Знахарю спиной.

Увесистый булыжник с хрустом вломился ему в затылок, и Ленни, не издав ни звука, повалился на землю лицом вперед. Вокруг неподвижной головы Ленни Говноеда стала быстро натекать черная лужа крови, а все остальные, обернувшись к Знахарю, на секунду застыли от неожиданности.

Этой секунды вполне хватило, чтобы Кончита изо всех сил двинула ногой по яйцам стоявшему напротив нее Бену Свинье. Бен взвыл и, схватившись обеими руками за промежность, присел на корточки, а затем свалился набок. Отойдя на несколько шагов, Кончита коротко разбежалась и с размаху ударила его туристским ботинком за двести долларов прямо в лицо.

– Удар! – прокомментировала она свое действие.

Голова Бена Свиньи откинулась, и он замер в неподвижности.

– Гол!

Кончита задрала футболку, обнажив загорелые увесистые груди, и, подобно форварду, поразившему ворота противника, пробежалась вокруг Знахаря и двух застывших в неподвижности подонков. При этом ее грудь высоко подпрыгивала, и оторвать взгляд от этого зрелища было просто невозможно.

Трое молодых мужиков зачарованно смотрели на эту приятную картину, и только когда Кончита угомонилась и натянула футболку на свой заманчивый бюст, опомнились и посмотрели друг на друга.

То, что произошло с двумя валявшимися на щебне незадачливыми друзьями Ника Пидара и Генри Помойки, ничему не научило остальных. Они слишком привыкли к безнаказанности и к тому, что у них всегда все получается, поэтому Ник Пидар, отступив на шаг, сунул руку за спину и выкрикнул:

– Ах ты сука! Сейчас я продырявлю тебе башку. Позаимствованная из родных голливудских фильмов манера разговаривать и комментировать все свои действия оказала ему плохую услугу.

Знахарь понял, что сзади за поясом у противника имеется ствол, и, рванувшись вперед, сильно ударил Ника ладонью в грудь. Контакт получился плотным, Ник выронил пистолет и, удушливо закашлявшись, сел на землю. Кончита в это время успела подбежать к «Кадиллаку» и вытащить из бардачка «Магнум».

Трое из невезучих бандитов валялись на земле, а Генри Помойка стоял ни жив ни мертв и боялся пошевелиться. Он проклинал тот момент, когда пять минут назад сам, своим собственным языком произнес несколько роковых слов:

– Эй, Бен, притормози-ка, смотри, какие сиськи!

Бен охотно притормозил, но теперь он тихо стонал, лежа на земле с окровавленным лицом, и держался обеими руками за отбитую промежность.

Знахарь посмотрел на замершего, как статуя, Генри Помойку, потом на Кончиту, и увидев, что она передернула затвор пистолета, имея на лице весьма недоброе выражение, подошел к ней и решительно отобрал «Магнум».

– Не спеши, – сказал он, – я знаю таких тварей. И у меня есть идея получше.

Он подошел вплотную к Генри и сказал:

– Хорошо стоишь. Так и стой. Пошевелишься – я тебя убью не сразу. Примерно через час. И все это время ты будешь просить меня, чтобы я тебя убил. Понял?

Генри Помойка попытался ответить, но во рту у него пересохло от страха, и раздался только негромкий сип, как при открывании бутылки пива.

Тогда он энергично кивнул, и Знахарь сказал:

– Молодец.

Подобрав с земли пистолет Бена Свиньи, который был единственным стволом в банде, он отдал его Кончите, затем подошел к лежавшему в луже крови Ленни Говноеду, пошевелил его ногой и сказал по-русски:

– Готовченко.

– Что? – Кончита, естественно, не поняла этого.

– Подох, говорю, – ответил Знахарь. – Это хорошо. Он повернулся к Генри и спросил:

– Правда хорошо, что он подох? Генри Помойка испуганно закивал.

Бандитский кураж слетел с него, как пух с одуванчика, и теперь перед Знахарем стояла ничтожная двадцатилетняя тварь, которой лучше всего было бы вообще не родиться.

– Значит, я убил твоего друга, а ты говоришь, что это хорошо? – Знахарь преувеличенно удивился. – Может быть, это все-таки плохо?

Генри Помойка снова закивал, не зная, что ответить этому страшному человеку с большой сверкающей пушкой в руке.

Вокруг была каменистая пустыня, и Генри впервые в жизни испытал те чувства, которые приходилось переживать людям, которых он с приятелями травил с гиканьем и смехом, зная, что на сотню миль вокруг никого нет. Ему стало очень страшно, и вдруг он почувствовал, как по ноге потекла горячая струйка. Посмотрев вниз, он понял, что обмочился.

Знахарь проследил его взгляд и, увидев темное пятно на джинсах, усмехнулся:

– Говорят, что перед казнью многие гадят в штаны.

Услышав такое, Генри Помойка похолодел, у него потемнело в глазах, и он покачнулся.

Знахарь недобро ухмыльнулся и сказал:

– Бери мертвяка и тащи его вон за ту скалу. Быстро. Генри встрепенулся и, схватив мертвого Ленни Говноеда за ноги, поволок его, куда было сказано. Тем временем Ник Пидар и Бен Свинья очухались и, сидя на земле, мрачно косились на пистолет в руке Кончиты. Знахарь огляделся и сказал Кончите: