Читать книгу - "Гобелен с пастушкой Катей. Книга 3. Критский бык - Наталия Новохатская"

– Доброе утро, – сказала я бабушкам, подсаживаясь к ним на краешек скамьи. – Это у вас каждый день гуляет живая курица?

Старухи оживились и с законной гордостью поведали, что да, старик совсем рехнулся, завёл в квартире курицу, она несет яйца без петуха, он с ней каждый день гуляет, но скоро уйдет, поскольку птица не терпит жары, так что мне повезло, я застала редкое зрелище. Еще у старика есть кролики, живут в клетке на балконе, он для них косит траву в овраге. Старуха умерла год назад, долго болела, он за ней ухаживал.

Как было задумано, тема деда с курицей скоро исчерпалась, плавно перетекла в общее русло беседы о состоянии дел во дворе, а именно, кто и как здесь обитает. Старухи приветствовали новую слушательницу, и я узнала много интересных подробностей местного житья, прежде чем решила обнародовать свою фиктивную миссию.

Оказалось, что население домов, стоящих вокруг двора, складывалось не по воле случая, как в иных городских кварталах, а посредством централизованного заселения. Сразу после войны из разоренных областей на границе Украины с Белоруссией в Москву были завербованы и привезены жители нескольких соседствующих деревень. Сначала поселенцы жили в кошмарном бараке и работали на заводе неподалеку, мне показали трубу на фоне серого неба – завод стоял на прежнем месте. Далее жителей перевели в эти самые дома, их вроде бы строили пленные немцы, чем объясняются мелкие завихрения в архитектуре. Для меня главным оказалось то, что спайка жителей, в особенности старшего поколения, позволяла им знать друг о друге практически всё, а главное, считать это своим неотъемлемым правом. Другое дело, сколь охотно они станут делиться с чужими.

Сидя в одном ряду с бабушками и выслушивая разные истории, я буквально сломала голову. Стоит представляться частным детективом либо нет, может быть, лучше ляпнуть сразу, что это мой муж гуляет, а я за ним бегаю, и тем снискать сочувствие с доверием. Прикинув пятьдесят раз подряд оба варианта, я решила действовать по вдохновению, а дальше будь что будет.

– Скажите, пожалуйста, а вот этого человека вы здесь не видели? – я воспользовалась пролетевшим над нами тихим ангелом и прицепила ему на хвост фото Кости Рыбалова.

– А зачем тебе? Кто он? – вразнобой спросили бабки, но карточку брать не спешили.

– Муж он мне, – сказала я с чувством. – И стал вроде погуливать. Сказали, что здесь его видели, а дел у него тут нет и быть не может. Я хочу узнать, к кому он ходит. Вы знаете его?

Мой праведный гнев и желание поймать неверного мужа были встречены старухами с осторожным одобрением – мол, женщина в своём праве. Другое дело, что ввязываться в чужие дрязги они не очень-то желали, в особенности если выйдет скандал с кем-нибудь из своих, всё было понятно.

Однако фото Кости Рыбалова бабки взяли, внимательно рассмотрели и вынесли общий вердикт, что никто из них такого мужика никогда здесь не видал, ни днем ни ночью, ни пешего, ни на машине. В русле заявленной темы все трое твёрдо заявили, что у них в домах нет женщины, подходящей на роль моей соперницы. Кругом одни старухи, как они сами, новобрачные с младенцами – бабушки кинули на мамаш у песочницы, или совсем сопливые малолетки, притом примерного поведения. Ни одной шалавы любого возраста в общих дворах не проживает, они бы знали наверняка – так сообщили бабули с законной гордостью.

Я осторожно пошла на попятный и призналась, что, может быть, соперница мне примерещилась, а благоверный ходил к ним во двор с другими целями, не столь возбраняемыми, скажем, водку пить или в карты играть. Не подскажут ли тетеньки, может ли статься, что здесь имеются партнеры по таким развлечениям, либо просто деловые люди, к которым муж мог ходить, а жену в известность не ставить. Тогда моя измученная душа обрела бы спокойствие – так я пояснила.

В ответ бабули охотно рассказали историю о сгоревшей горке и найденном трупе, наверное, решили успокоить меня предположением, что уж не такими ли делами мой гулящий муж занимался, не дай Бог. А более ничего интересного для мужского пола у них в окрестностях давно не происходило.

Кроме того, правда, что месяц назад Петьку по кличке Утюг забрали омоновцы в пятнистой форме, два здоровенные лба, скрутили бедолагу и увезли в машине. Начистили морду и отпустили со строгим предупреждением. А он, Петька-Утюг, только и виноват, что сдуру палил из своего окна, громко и вонюче. Стрелял газом, пробовал пистолет, а на соседнем балконе случилась Людмила Мизинцева, задохнулась, разозлилась и в милицию тут же брякнула. Серьезная дамочка, Людмила Мизинцева, образованная, зубы лечит, новые ставит, безобразия спускать не стала.

– Кстати, вот что, ты к Людмиле-то сходи, – вдохновенно заявила самая словоохотливая старушка. – Вишь, у неё-то мужик тоже на сторону бегает, ей интересно будет, а кроме того, она Тольку своего Мизинцева из окна поджидает, думает, не видит ее никто, из-за занавеси. И к вечеру, и ночью даже, всё смотрит, откуда он придет, от метро иль с автобуса. То ли с работы, то ли от бабы, смех берёт, рази-ж уследишь за ними! А машина у них новая, но стоит больно далеко, ездят только на дачу. Так вот, если кто твоего видел, так Людка со стеклами смотрит. Заодно и душу облегчите обеи…

Снабдив меня номером квартиры и заодно указавши на окна, добрые бабушки сочли свою задачу исчерпанной и погрузились в обсуждение продуктов питания и цен на них, надо понимать, вернулись к любимой теме. Я поблагодарила старушек, попрощалась и успела в песочницу, где взялась интервьюировать молоденьких мам.

Дед с курицей к тому часу покинули двор, но я не особенно горевала, полагая, что ни тот, ни другая ничего существенного сообщить не смогут. Дед казался чрезмерно погруженным в себя, а курица вряд ли могла поделиться наблюдениями.

Мамаши Оля и Зоя пошли на контакт охотнее, чем старшее поколение, с ними не пришлось представляться ревнивой женой. Девочкам-мамам я преподнесла версию в русле промышленного шпионажа и конкуренции между фирмами, что их вполне устроило, тоска домашнего затворничества сделали молодых мамаш отзывчивыми на необычное. Но, увы, одним добровольным сотрудничеством их вклад исчерпался. Девочки-мамаши никого не видели и ничего не знали, а от их интереса к роду моей деятельности толку не было вовсе. Скорее наоборот, я увлеклась выдуманными обстоятельствами и провела лишнее время на лавочке.

Стыдно, но что поделаешь, я интриговала девушек-мамаш слишком долго, несоразмерно полученной от них информации. Правда, одна реплика пошла в дело, и то утешительно, что выдала ее мамаша Зоя после длительной беседы. Кстати, это у Зои имелось двое детишек, и разница между ними исчислялась в полтора года, причем мамаше едва стукнул 21 год, ничего себе!

– Кстати говоря, спросите Светку Мизинцеву, она, может быть, подскажет что-нибудь дельное, – предложила Зоя. – Как раз с такими и крутит, чтобы был пожилой и с деньгами. Но вроде как по делу. То на машине ее привезут, то в хитрую конторку пошла служить на полдня, там картины продают, а она помогает. Вообще-то студентка-отличница, поступила 16-ти лет, на танцы ни ногой, всё за книжками.

Сделав скидку на молодёжное восприятие возраста (пожилому Косте Рыбалову едва исполнилось 35), я про себя отметила второе упоминание семейства Мизинцевых во дворе и занесла в протокол. Это когда я попрощалась с девочками и скрылась в подъезде, где у окошка срочно стала делать заметки об услышанном. Сначала внесла в блокнот «Веер-Утюг-?», происшествие со злополучным стрелком Петькой-Утюгом; затем “Веер-Миз-2?», о том, что показ фотографии Рыбалова вызывает у местной публики ассоциации с семейством Мизинцевых. С чего бы это, желательно прояснить.