Читать книгу - "Гроzа - Наталья Андреева"

Повисло неловкое молчание. Все ждали, что скажет Катерина.

– Что ж, ладно, – Кудряш понял, что ответа ему не дождаться. – К утру заезжайте за Варей. – И, хлопнув дверцей, Иван вышел из машины. За ним Варя.

– Поехали, Боря, – с облегчением сказала Катерина.

– Куда? На пляж?

– Все равно. Лишь бы с тобой.

– Почему ты не захотела хотя бы выпить по коктейлю в гостиной у Кудряша? Дом очень красивый, я бы даже сказал, стильный. И алкоголь высшего качества.

– Мне отчего-то не по себе, когда я вижу Кудряша, – поежилась Катерина. – Внутри все леденеет. Знаешь, я, похоже, человек-камертон.

– Как-как? – с удивлением повернулся к ней Борис.

– Это такой прибор для настройки музыкальных инструментов…

– Я прекрасно знаю, что это такое, – оборвал ее Борис. – Но человек-камертон?

– Я словно проверяю людей на чистоту. Сердцем слушаю, как они со мной резонируют? Так вот Кудряш совсем не звучит, – пожаловалась Катерина. – Звук его души очень уж низкий, мрачный. Поэтому он и внушает мне такой ужас. Мы дышим на разных частотах.

– А Варя? – с интересом спросил Борис.

– О! Она звонкая! В ней столько ярости! Но и силы тоже. Иногда мы дышим в одной тональности. Когда любим или… ненавидим, – тихо сказала Катерина. – Ее мать – наш общий враг. С Варей мне вполне комфортно.

– Ну а я? Как я звучу?

– Для меня – как скрипка. Чисто, чарующе. Я хотела бы до конца своей жизни дышать под эти звуки, под них же и умереть. Забыть голос своего сердца и слышать только твой. Ты – моя жизнь, – просто сказала Катерина.

– Вот ты фантазерка! – рассмеялся Борис. – Боюсь, ты приписываешь мне достоинства, которых у меня нет.

– Разве любят за какие-то достоинства? – искренне удивилась Катерина.

– А за что? – с любопытством спросил Борис.

– Наверное, за то, чего в тебе самом нет. Почему и говорят: противоположности притягивает друг к другу.

– Extremes meet, – рассмеялся Стасов. – Крайности сходятся.

– Сначала любят свою мечту, – серьезно сказала Катерина. – Идеал, нарисованный воображением. А когда он начинает хоть немного совпадать с реальным человеком, зарождается любовь настоящая. А если уж совсем совпадает, получается любовь идеальная. Но боюсь, это редкость.

– Я как, совпадаю? – серьезно спросил Борис.

– Я тебя еще так мало знаю. Я просто люблю.

– Да-а… – протянул Стасов. – Ты прямо не от мира сего. Мне даже страшно становится… Глянь, какое чудесное местечко! Песок, луна, и – никого, – он поспешил прервать этот странный разговор.

Борис не выносил душекопания и душетерзания. В этом он был похож на свою сестру. Надо жить проще: получать от жизни удовольствия, а не размышлять над ее смыслом. По крайне мере, задаром.

Пляж, куда они приехали, и в самом деле был пугающе красив и пуст. За разговором Борис с Катериной заехали далеко за город, сюда уже не ходили автобусы, а такси для калиновцев было слишком дорого. Поэтому в эти края они почти не заглядывали. Богатые же горожане, владельцы личного авто, по сложившейся традиции предпочитали Турцию и All inclusive родным красотам. Шик – это заграница, в море и водичка теплей, и песочек чище.

Что до чувств, то с начала девяностых они все время размывались, сначала кровью, потом нефтедолларами, а под конец отчаянием, что к прошлому возврата нет, ни к тому, советскому, ни к сытым нулевым. И никакие красоты природы людей уже не трогали, потому что ничего хорошего никто давно не ждал. Когда нет веры в будущее, настоящее становится скучной обязанностью.

Но Катерина была влюблена и во всем видела только красоту. Рядом с Борисом все преображалось. Спустившись к реке, Катерина остановилась, любуясь рощей и крохотным пляжем.

Было такое ощущение, будто сосны стройными рядами маршировали к воде, воинственно выставив темно-зеленые пики-иголки, с твердым намерением пустить в ней корни, но буквально в шаге от заветной цели что-то их остановило. Возможно, очарование разливающейся до горизонта величественной реки. И между лесом и водой притаилась узкая полоска песчаного пляжа. Борис углядел его с дороги, потому что ярко светила луна. Песок на пляже был перемешан с сосновыми иголками, иногда встречались шишки. Пахло хвоей и рекой, которая обнимала песчаный берег, вытягивая мелкие волны, словно губы для поцелуев. И кокетливо чмокнув песок, красавица-река лукаво откатывалась обратно. Звуки здесь были тихие, приглушенные, и такой же приглушенный свет. Катерина почувствовала себя в раю. Она тут же начала снимать платье. Борис какое-то время просто ею любовался.

– Что ты стоишь? – обернулась к нему Катерина. И коснулась босой ногой набежавшей на песок волны. – Вода и в самом деле теплая. Иди сюда.

Борис неторопливо стал расстегивать рубашку, пиджак он оставил в машине.

– Чудо что за место! – с восторгом сказала Катерина.

Стасов не стал с ней спорить. Хотя уж он-то повидал красивых мест! Но женщина, стоявшая у воды, настолько покорила Бориса, что он видел только ее. Эти украденные ночи были ни на что не похожи. В них было столько же откровенности, сколько и застенчивости. Катерина старалась не думать о муже, о том, что изменяет ему, встречаясь с Борисом, но время от времени у нее внутри что-то сжималось, и движения становились скованными. Борис изо всех сил старался растопить этот лед, и когда ему удавалось остаться одному в ее мыслях, так же как и в ее теле, Стасов буквально взрывался от восторга. Это была ни с чем не сравнимая победа. Катерина же не уставала удивляться себе. Она, из-за застенчивости ни разу не разместившая в социальных сетях даже фотографии в топе, с голым животом, не говоря уже о фото в купальнике, оказывается, такая бесстыдная!

Почти четыре часа в раю… Как этого, оказывается, мало…

– Утром будет скандал, – сказала она Борису на обратном пути. – Когда свекровь узнает, что Глаша нас с Варварой проспала. Но Мария Игнатьевна сегодня уезжает. Не посадит же она нас под замок?

Борис загадочно молчал.

Кудряш проводил Варю до машины.

– Ты все поняла? – спросил он перед тем, как захлопнулась дверца.

– Не беспокойся, я справлюсь.

– Что ж, как сказал классик, уж не помню какой из: идет к развязке дело.

– Пушкин, – машинально подсказал Борис.

– Да хоть Толстой. Мне до фонаря, я книжек не читаю.

Катерина отчего-то съежилась.

– До завтра. – И Кудряш захлопнул, наконец, дверцу.

Глаша по-прежнему спала, лежа на скамейке.

– Может, в дом ее отнесем? – спросила Катерина.

– Еще чего! – фыркнула Варя. – Ночь теплая, комары не кусают. А ей наука будет.

– Глаша ведь поймет, что ее чем-то опоили.