Читать книгу - "Кольцо с тайной надписью - Валерия Вербинина"

Маленький человек лежит в маленькой комнате, нелепо раскинув руки. В свете электрических ламп его абсолютно плешивая голова отсвечивает розовым, как кожа младенца. Парик, совсем немного испачканный кровью, валяется рядом. Вдоль виска сбегают две струйки, теперь уже застывшие.

Только вчера я видела его живым. Он казался таким моложавым, таким уверенным в себе. И вот он лежит на полу, как брошенная за ненадобностью сломанная кукла. Теперь он старый, лысый и жалкий. Я вспоминаю его поведение на допросе. Он охотно отвечал на вопросы капитана. Казался даже болтливым. Но самого важного он нам так и не сказал.

Паша обменивается рукопожатиями с коллегами, заводит с ними разговор о том, что им удалось обнаружить. Я отправляюсь осматривать квартиру. Две комнаты. С потолка сыплется штукатурка. На столе – флакон мужской туалетной воды. Точно, вчера от Рытобора пахло парфюмом, и вообще он выглядел элегантным, подтянутым мужчиной, который следит за собой. Я иду в ванную. Вылезшая, старая зубная щетка. Прямоугольное зеркало – все в пятнах… Я возвращаюсь в комнату. Книжные шкафы с деревянными дверцами наверху и внизу и стеклянными – посередине. За стеклянными дверцами маячат книжные переплеты, но, когда я открываю верхние полки, оттуда на меня скалит зубы пустота. Я закрываю дверцу. Теперь я узнала все, что хотела знать.

Нищета глядит на меня из всех щелей. Каких усилий, должно быть, стоило этому неприметному, гордому человеку поддерживать свой имидж! Еще вчера я была готова поклясться, что он вполне обеспечен и более того – что у него денег куры не клюют. Помнится, у него был сотовый телефон последней модели и модный галстук. Сегодня я знаю, что все это – лишь одна видимость.

Ко мне подходит Ласточкин.

– Свидетели есть? А отпечатки какие-нибудь нашли? – спрашиваю я.

– И то и другое, – отвечает капитан. – Тебе удалось выяснить что-нибудь?

– Удалось, – усмехнулась я. – Он был нищий. Распродал даже свою библиотеку. Судя по всему, у него были редкие издания, потому что в шкафу до сих пор стоят кое-какие старые книги. Самое ценное он, судя по всему, продавал и так жил.

– Это многое объясняет, – замечает Ласточкин.

– Что именно?

– Да то, что он соврал нам. Настя Караваева что-то ему сказала. Во всяком случае, он понял, почему ее убили. После этого он попытался шантажировать убийцу, но шантаж – дело тонкое, как говорил аферист Глазунов, которого я в свое время упек. Убийца схватил настольную лампу и несколько раз ударил старика по голове. Похоже, первые удары смягчил парик, но потом он слетел, и убийца проломил старику висок.

– Ты что-то говорил о свидетелях, – напомнила я.

– Угу. Они видели в подъезде незнакомую женщину в платье в цветочек.

– Думаешь, это женщина проломила голову старику?

– Лиза, я много раз сталкивался с такими случаями. В этом нет ничего невозможного.

– Светлое платье, – медленно повторяю я, вспоминая, во что вчера была одета Маша Олейникова. – Ты тоже о ней подумал?

– Я не исключаю того, что это могла быть и бордельная дама. – Ласточкин закурил сигарету. – Да, ребята зовут нас послушать голос на записи. Человека, который вызвал полицию, но не назвался.

– Это мужчина?

– Пока непонятно. Похоже, что звонивший старался изменить голос. – Ласточкин вздохнул. – Ох, и досталось же мне от бедного Славянского.

– Это почему? – удивилась я.

– Да я же оставил на него наших свидетелей, Илларионова и мадаму. Славянский говорит, Илларионов еще был ничего, а мадама устроила цирк. Как только он припомнил ей, за что ее арестовали, она закатила форменную истерику, начала верещать, что она диссидентка, и под конец притворилась, что упала в обморок. Словом, Славянский теперь очень на меня зол. Он решил, что я нарочно подкинул ему такую свинью, чтобы самому не иметь дела с этой ненормальной.

– Ладно, теперь уже ничего не поделаешь, – сказала я. – Поехали слушать голос звонившего.

Все звонки, поступающие по ноль два, на всякий случай записываются, и иногда это может оказать существенную помощь следствию. Нам довольно долго пришлось ждать, когда наконец отыщут нужную запись, но наконец ее доставили, и после этого на нас из динамика обрушилось настоящее месиво. Кто-то клялся, что подложит бомбу, женщина жаловалась, что ее лупит муж, неизвестный доложил, что в парке обнаружен труп ребенка, и на предложение назваться ответил диким хохотом.

– Это наш псих, – пояснил молодой сержант, который вместе с нами слушал запись. – Он так развлекается. То он трупы находит, то чемоданы с деньгами. Два раза его сажали в дурдом, да, видно, толку мало. Мы уже привыкли, даже внимания не обращаем… Вы потерпите, ваш звонок скоро будет.

– А что нам остается? Только терпеть, как сказал паук, съев ядовитую муху, – отозвался Ласточкин и улыбнулся, чтобы подбодрить меня.

– Алё, – сказал глуховатый голос, – алё! Полиция? Тут мужчина! У него голова в крови, он не дышит! По-моему, его убили! Вы меня слышите?

– Да, – ответил равнодушный голос диспетчера. – Назовите адрес.

Адрес Савелия Рытобора был назван сразу же, а вот свое имя незнакомец говорить не пожелал и сразу же повесил трубку.

– Что скажешь? – спросил Ласточкин, когда сержант остановил запись.