Читать книгу - "Кто хочет спать с миллионером? - Людмила Милевская"

— Прости.

Она подсела к нему на диван и виновато шепнула:

— Ты меня, Дима, прости.

Он улыбнулся:

— Легко.

В комнате повисло молчание.

«Ждет, когда я уйду», — догадалась Далила.

— Сынок, я действительно стала несносна? — расстраиваясь,спросила она.

Дмитрий вздохнул:

— Тебя можно понять. Я не жалуюсь.

— Спасибо, родной, что сказал. Я исправлюсь. Она поднялась сдивана, собираясь уйти, но он поспешно воскликнул:

— Мама, тебе сосед, Свиридов, звонил.

— Неужели снова теща его помирает? — испугалась Далила.

Дмитрий пожал плечами и, восхищенно глядя на мать, вдругсказал:

— Какая ты у меня красивая.

— Не красивая я, а усталая. Спасибо, сынок, — пропищала онаи поспешила выйти из комнаты, чтобы не зарыдать.

Потом под рой мыслей «нервы ни к черту» звонила Свиридову,собираясь ему сообщить, что сеансы его уже отданы. Какой там Свиридов с егопеременчивой тещей, когда у Далилы красавец Орлов с горой денег. И в придачуСамохина с Матюком. И пистолет к ним в довесок.

Свиридов совсем не расстроился, и вообще, консультациюзапросил не он, а теща, хронически помирающая.

— Сегодня поздно уже, а завтра обязательно к нам приходите,— плакался и молил Свиридов, — иначе она всех сгнобит.

— Завтра что у нас? — растерялась Далила.

— Воскресенье.

— Хорошо, я утром приду.

И пришла. Теща сидела одна за накрытым столом, злая-презлая.

— Вас поджидаю, — сказала она, кивая на торт и самовар. —Душа изболелась.

— Марьванна, что с вами? — испугалась Далила, мысленноотмечая, что ведет себя с ней по-свойски и непрофессионально совсем.

— Говорю же, изболелась душа, — начала Марья Ивановна, но,взглянув на врачевательницу душ, простонала:

— Что с тобой, деточка?

— А что со мной?

— Ты сама не своя!

«Они что, сговорились все? Хотят меня доконать?» —рассердилась Далила и нервно спросила:

— Почему я сама не своя?

— У тебя душа не на месте, — проворчала Марья Ивановна иприказала:

— Быстро рассказывай!

И, удивляясь себе, Далила ей рассказала про свою счастливуюжизнь, а потом про Галину, про их разговор, и про беседу с Бойцовой, и про своерасстройство, и про Димкин упрек.

— Да-а, — послушав рассказ, проскрипела старуха, — ты,деточка, абсолютно права. Женщина в нашем обществе не человек, а без мужчиныона и вовсе существо низшего сорта. Самой жизнью доказано, сколько бы нам ниговорили о каком-то там равноправии. Как раз из-за этого и не даю им житья,супостатам.

Далила опешила:

— Из-за чего?

— Из-за Ленки, любимой внучки моей. Если точнее, не внучки,а правнучки. Умница Ленка была…

Марья Ивановна на секунду запнулась и зло прокричала:

— Да что умница, она гений была!

— Почему «была»? — удивилась Далила.

— А потому, что эти сволочи мою Лену сгубили! Умерла мояЛеночка! Умерла!

— Господи! Как же такое случилось?

Марья Ивановна кивнула на дверь, за которой жили ееродственники и одновременно враги.

— Довели ее эти злодеи, — с ненавистью прошипела она. — УЛеночки дар был от бога, ей бы художницей стать, ей бы учиться, а они ее замуж.

— Вашу внучку выдали замуж? — спросила Далила, недоумевая,что в этом плохого.

— Замуж ее затолкали! «Не женское это дело художницей быть!»— кого-то передразнила Марья Ивановна и сплюнула:

— Черти их раздери! С рук спихнули, а она же талант!

— Что ж в этом плохого? Талант иметь хорошо.

— Талант мужчинам иметь хорошо, а для женщин талант —наказание. Хуже. Пожалуй, что пытки. Вот как устроено наше общество. Онодиктует: ты баба, сиди, не высовывайся, штопай мужу носки.

Далила, имевшая свой талант, мгновенно вспомнила жизнь сМатвеем, вспомнила постоянную свою вину за невымытую посуду, за плохо оттертыйпол, за несвежее полотенце. А какую неловкость испытывала она, когда муж брал вруки швабру!

Но почему? Откуда неловкость? Ее работа напряженней итяжелей, да и зарабатывала она всегда значительно больше. Уже после двух-трехсеансов психоанализа она чувствовала себя выжатой как лимон, а у нее их бывалов день до пяти. И еще консультации. И тестирование. Какое уж тут хозяйство?

Но он-то мужчина, негоже ему мыть полы — так ее приучили.Потому и жила с чувством вины.

— Да, женщине родиться талантливой, выходит, не счастье, анаказание, — согласилась Далила.

— В этом и дело! — воскликнула Марья Ивановна. — Леночкенельзя было замуж. Ей не мужу своему угождать, а картины писать бог велел. Аона пошла против бога, потому что ленивой была. Конечно, сорочки же легчестирать да пылюку гонять по коврам. Вот она и гоняла. А сама-то талант. Уголекталанта потлеет-потлеет, да и вспыхнет пожар. Он и вспыхнул в ее душе.

— И что случилось?

Марья Ивановна на вопрос внимания не обратила.

— Ты права, — строго взглянув на Далилу, сказала она. — Былабы Леночка наша мужчиной, другой к ней был бы подход. Захоти она замуж или кактам…

— Жениться, — подсказала Далила.

Старуха продолжила:

— Да, захоти Ленка жениться, кто б ей позволил ввосемнадцать-то лет? Поднялся бы шум. Дружно погнали б учиться, будь наша Ленкапацан. А она была девушкой, и они ее, изверги, замуж. Гениальную Ленку мою! Вотона рученьки на себя и наложила!

— Ужас какой! — содрогнулась Далила.

— Конечно, ужас, — зло подтвердила старуха. — Теперь тыпоняла, почему я издеваюсь над ними?

Я им Лены моей никогда не прощу! Или, считаешь, надопростить?

Далила хотела ответить, но в кармане ее запрыгал мобильный.

— Извините, Марьванна, — прошептала она, поднося трубку куху.

Нежданно-негаданно это был Граблин.

— Откуда у вас мой номер? — удивилась Далила.

— Разведка донесла.