Читать книгу - "Откройте принцу дверь! - Наталья Александрова"

Я сунула ему белье – новую упаковку – и протянула спортивный костюм, который хозяин, очевидно, использовал как домашний.

– Выбирайте одежду на завтра! – я раскрыла шкаф пошире.

– Мне бы чего попроще… – заныл Иван, – свитерок… или курточку…

– Вы что – костюмов никогда не носили? – тут же рассвирепела я. – Тогда что уж тут свитерок, идите прямо в тренировочных штанах. Удобно и практично! Только на работу не примут!

– Ну хорошо, хорошо… – он отступил, глядя на меня затравленными глазами, – все будет, как вы хотите, только не ругайтесь…

Тут подкравшийся неслышно Бонни дернул за край простыни, Иван охнул, я отвела глаза и рассмеялась.

Спать легли рано, Бонни пытался пристроиться у меня на кровати, но я была начеку и шлепнула его полотенцем, он поворчал немного и затих на полу.

Утром я выбрала темно-серый костюм в тонкую неявную полоску, к нему бледно-голубую рубашку и бордовый галстук. Пока Иван брился старой бритвой, найденной мной в ящике кухонного стола, я чуть подгладила рубашку и сняла две пылинки с пиджака. Костюм оказался впору, только брюки чуть широки в поясе, мы утянули их ремнем. В таком прикиде Иван стал очень похож на брата – та же походка, глаза, поворот головы… Борис Алексеевич посолиднее, потяжелее, что ли… А впрочем, я мало его видела.

Я отогнала Бонни, пытавшегося обтереть слюну о серые брюки в полоску. Что за несносная собака!

Даже ботинки Бориса оказались Ивану впору. Напоследок я велела ему ни в коем случае не соглашаться сразу на ту цену, что предложат за программу. Взяв с Ивана честное слово, что он будет торговаться и набавлять цену, я отпустила его. Он помахал мне рукой с улицы – такой приличный мужчина, элегантный даже. Немножко строго для собеседования, слишком официально, но ему идет.

Можно считать, что я сделала доброе дело. Что ж, потом зачтется…

По пятой линии Васильевского острова неторопливо брела высокая пожилая женщина с большой сумкой на плече – скорее всего, почтальон или курьер. Она принадлежала к тому типу людей, кого обычно не замечают случайные встречные и прохожие. Спроси через минуту после встречи с ней – как выглядела женщина, с которой ты только что столкнулся нос к носу? – и прохожий удивленно переспросит: «Какая женщина? Не было никакой женщины…»

Неприметная особа почти поравнялась с зеленовато-голубым домом. Дом был старый, наверное, еще восемнадцатого века, но очень хорошо отремонтированный, и смотрелся просто замечательно – лепные карнизы, плоские белые пилястры по бокам подъезда.

Женщина замедлила шаги, и в этот момент дверь старинного особняка распахнулась, и на улицу вышел высокий худощавый мужчина в сером костюме.

Пожилая женщина очень хорошо владела собой и ничем не выдала своего удивления. А повод для удивления был, да еще какой!

Ведь она своими глазами видела его труп на шоссе возле Марселя!

Неужели она допустила ошибку? Неужели утратила свое мастерство? Или она столкнулась с какими-то могущественными, враждебными ей силами?

Она присмотрелась к мужчине в сером костюме и вздохнула с облегчением: конечно, это не он. Хотя, безусловно, есть сходство, но этот человек моложе Бориса Ланского, да и лицо его заметно отличается. Да и движения… в них нет спокойной уверенности Бориса, он какой-то нервный, дерганый…

Но это значит…

Это значит, что ей удивительно повезло.

Таких совпадений просто не бывает. Если этот человек выходит из дома, где жил Борис, и если он так на него похож – значит, это тот самый человек, которого она ищет. Тот человек, ради которого она снова прилетела в Петербург. Последний человек в ее списке.

Впрочем, это не просто везение. Она плела свою сеть долго и упорно, раскидывала ее по всему миру, прислушиваясь к тому, как дергаются неприметные ниточки, когда в них запутывается очередная муха. И вот ее упорство вознаграждено.

Долгая, трудная работа подходит к концу.

Мужчина в сером костюме махнул рукой проезжающей машине, сел в нее и уехал.

Но пожилая женщина нисколько не расстроилась: раз он попал в поле ее зрения, то уже никуда не денется. Ей нужно только следить за этим домом – он непременно сюда вернется.

На этот раз я не допустила вчерашней ошибки и сразу после завтрака включила для Бонни телевизор. Пес улегся на ковре, внимательно уставившись на экран, а я отправилась запускать стиральную машину. Но едва я приступила к этому увлекательному занятию, как из гостиной донесся душераздирающий вой.

Я бросилась туда и увидела Бонни, который то катался по ковру, то вдруг неподвижно застывал, подняв морду, и испускал леденящие кровь завывания.

– Бонни! – воскликнула я в ужасе. – Что ты вытворяешь? Ты заболел?

Я подошла ближе, чтобы пощупать ему лоб, как ребенку, я понятия не имела, что нужно делать с больной собакой. Бонни отшатнулся, он даже рыкнул на меня грозно, потом снова завыл.

– Бонни! – строго сказала я. – Если это игра, то вспомни о соседях! Такие звуки не каждый выдержит…

Но пес никак не реагировал на мои слова, он только завывал все громче и все тоскливее.

Что с ним? Неужели он заразился бешенством? Тогда мои дела плохи! Он набросится на меня, покусает, и я тоже заболею… Или у него случилось нервное расстройство от телевизионных новостей? Не зря же говорят, что много смотреть телевизор вредно…

Я машинально бросила взгляд на телевизионный экран… и застыла, как громом пораженная.

На экране демонстрировали фотографии двух человек – мужчины и женщины. Причем, если женщина была мне совершенно незнакома, то мужчину я сразу узнала, несмотря на плохое качество снимка.

Это был Борис Алексеевич Ланский, тот самый человек, который всего два дня назад в этой самой квартире инструктировал меня по поводу привычек Бонни.

Я вслушалась в голос за кадром.

…Удалось выяснить личность двух россиян, погибших в автокатастрофе на шоссе неподалеку от Марселя. Это Борис Алексеевич и Нелли Владимировна Ланские, туристы из Санкт-Петербурга…

– О господи! – выдохнула я и без сил опустилась на ковер.

Я плюхнулась прямо рядом с Бонни, и он тут же уткнулся мордой мне в колени. Его ужасный вой стал тише, перешел в едва слышные подвывания и самые настоящие всхлипывания.

Он всхлипывал совершенно как человек, как страдающий ребенок, и я с изумлением увидела, как по его устрашающей морде сползает слеза…

Не знаю, как уж Бонни понял, что случилось с его хозяевами, но одно знаю точно – он был очень к ним привязан… по крайней мере к хозяину, и теперь переживал самое настоящее, человеческое горе.

– Что же делать?.. – проговорила я, обняв огромную башку. – Что же теперь делать?