Читать книгу - "Лекарство от измены - Кэролайн Роу"

— А кто еще входит в эту группу, Йохан? Где я могу найти их?

— Никому не говори, что я тебе сказал. — Он огляделся вокруг и понизил голос до шепота. — Внутренний Совет встречается сейчас в таверне Родриго. Они попросили, чтобы я присоединился к ним, но я не мог оставить бани, ведь правда?

Несколько минут спустя Юсуф, уже в своем старом тряпье, бежал босиком по улице, оставив позади озадаченного и очень обеспокоенного хранителя бань.

За семь месяцев, проведенных в городе до встречи с Исааком, Юсуф изучил город до мельчайших деталей, особенно улицы, круто спускающиеся к реке Оньяр. Он знал, на какие стены можно забраться незаметно, какие крыши вели к интересным внутренним дворам и какие узкие переулочки к ним вели. Он, как и жиронские уличные коты, знал совсем иную карту города, чем та, которую держал в голове зажиточный и добропорядочный его житель. И по той же самой причине. На его карте были обозначены те места, где можно найти остатки еды, убежище от дождя и снега, а также тепло холодной ночью. Одним из таких мест был непривлекательный внутренний дворик позади таверны Родриго. Там валялось множество сломаннмх бочонков, в которые мальчик мог незаметно вползти; там воняло гниющей пищей, котами, мочой и человеческими экскрементами. Простая лестница, ведущая к тесным жилым помещениям над таверной, была прислонена к задней стене здания; под лестницей располагалась низкая дверь, ведущая в кухню.

Юсуф тихо скользнул под черепицами соседней крыши. Он соскочил во внутренний двор, сильно ударился, отдышался и присел позади сломанного бочонка. Жена Родриго, широкая, крепко сбитая бабища, такая же сильная, как ее муж, топталась в задней комнате, варя суп, и, без сомнения, разбавляя и без того уже слабое, кислое вино.

Он подождал. Эта женщина была проницательной и внимательной, и в отличие от мужа ее сознание никогда не замутнялось дегустацией товара, которым она торговала. Мышь или муха могли проскочить мимо нее с гораздо большим успехом, чем мальчик. Но жизнь научила Юсуфа терпению, и он умел ждать. Прислужник в таверне вошел внутрь и вышел, что-то внеся и вынеся. Однажды он выскочил во внутренний двор, и Юсуф весь заледенел позади своего хилого укрытия. Жена Родриго закричала из двери, и прислужник быстро вернулся назад на кухню. Однако Юсуф не двигался. Его ноги одеревенели и болели от неудобного положения, но он не шевелился. У него отчаянно чесался нос, но он не позволил себе поднять руку. Кот подошел к нему, но, не увидев никаких признаков жизни, пошел дальше. Наконец Родриго заревел от входа в таверну:

— Женщина! Еще один кувшин для господ!

Она бросила нож, прокляла Родриго, помощника и клиентов, наполнила огромный кувшин вином из бочонка и потащила его.

Юсуф вбежал на кухню, пронесся по земляному полу, покрытому слоем слежавшегося мусора, пригнувшись, проскользнул под откидной створкой, разделявшей эти две комнаты, и, еще до того как кувшин с тяжелым стуком оказался на столе перед Родриго, нырнул под скамью, стоявшую у задней стены. В дюйме перед своим лицом Юсуф увидел пару грязных башмаков, надетых на еще более грязные гетры, прикрученные к ногам кожаными ремешками. Фермер, судя по запаху грязи. Он осмотрелся. За двумя столами на козлах, стоящих между кухней и лестницей, ведущей с улицы, сидело около дюжины мужчин. Под третьим столом, самым дальним, стоявшим в самом темном углу комнаты, насколько он мог видеть, ног не было. Он решил, что из того места, где он спрятался, он вряд ли сможет увидеть намного больше. Извиваясь, он двинулся вдоль стены подальше от грязных башмаков, а затем перекатился из-под скамьи под стол. Он двигался, внимательно следя за движениями ног под столом, обогнул ближайший конец козел и залез в относительно пустое место между двумя рядами пьющих. Это было не так-то легко. Пол под его коленями и руками был сбит из неструганых, грязных и неровных деревянных досок. За каждое движение вперед ему приходилось платить царапинами и ушибами, но если бы он остановился, его могли бы обнаружить. Он достиг цели своего перемещения с пульсирующими коленями и задыхаясь, как загнанный зверь.

Кто-то прямо над ним начал петь. Он подскочил, испуганный внезапным шумом. Другие посетители присоединились к нему, кулаками отбивая такт над его головой. Он дрожал, неспособный справиться с дыханием и колотящимся сердцем, и лежал неподвижно до тех пор, пока не понял, что во всем этом шуме и гаме он смог бы даже подпевать, его все равно никто бы не заметил.

С того места, в котором он оказался, он мог наблюдать большую часть нижней половины комнаты. Невозможно себе представить что-либо менее похожее на встречу членов Братства убийц. Разговор вращался вокруг коров, волов, ослов и преступно низкой — или высокой, в зависимости от того, кто это говорил, — цены на зерно. Пение становилось все более развязным и менее стройным. Затем на лестнице появился высокий человек в черной рясе, с серьезным лицом. Поднявшись на верхнюю ступеньку, он огляделся вокруг. Церковник — заключил Юсуф, для которого все степени христианского духовенства были одинаковы. Церковник медленно поднялся и скрылся из поля зрения Юсуфа, постепенно превратившись, как и другие, в пару башмаков, чистых и черных, которые дошли до самого дальнего угла комнаты, где исчезли совсем, так что Юсуф не мог их видеть. Немного позже еще один человек проделал то же самое. Когда исчез третий, Юсуф решил последовать за ними.

Он двигался вдоль козел, пока не достиг открытого места под длинным столом. Ему надо было быть как можно дальше от зоркой жены Родриго, стоявшей в кухне, и поближе к этим трем вновь прибывшим. Он увидел свободный от ног участок, куда он мог выскользнуть из-под стола, быстро проползти под скамьей и шмыгнуть затем под козлами среднего стола с минимальным риском. Ему надо было только подождать, пока присутствующие будут достаточно заняты, чтобы его не заметили.

Когда началась новая песня, он рванулся вперед со скоростью змеи, скользящей в траве. Его неосторожное продвижение было остановлено; между двумя парами больших башмаков он оказался нос к носу с косматой коричневой собакой. Собака зарычала, и Юсуф ответил ей тем же. Башмак сдвинулся и больно ударил его под ребра.

— Извини, приятель, — пробормотал голос наверху.

— Извини за что?

— За то, что пнул тебя. Ты что, дурак? Не можешь понять, что тебя пнули?

— Ты меня и не пинал.

К разговору присоединился кто-то еще.

— Если вы пнули мою собаку, будьте повнимательнее. Она любит это не больше меня. — Голос был грубым, громким, нечетко произносил слова и, как казалось Юсуфу, принадлежал паре крепких и больших ног. — Сюда, Сезара, — произнес этот новый голос очень медленно и тщательно, поскольку он выпил больше других собравшихся за этим столом — хозяин крепких ног, согнувшийся, чтобы проверить, где там его собака.

Юсуф заметил изгиб туловища за долю секунды до того, как начал действовать. В панике он рванулся, перебираясь через Сезара, который снова зарычал и гавкнул. Юсуф стукнулся головой о нижнюю поверхность столешницы, нашел просвет между пьющими, птицей пролетел через него и оказался под пустым столом в темном углу комнаты. Задыхающийся, торжествующий, необнаруженный.