Читать книгу - "Свиток Мертвого моря - Элизабет Питерс"

Выйдя из пещеры, они двинулись по туннелю, достаточно высокому, чтобы идти не сгибаясь. Сотни через две футов он сменился рядом маленьких пещер, очевидно служивших резервуарами. Это был конец легкого пути. Далее последовали ствол шахты, по которому они карабкались с помощью вбитых в стену деревянных клиньев, ступени, покрытые таким слоем пыли, что нога Дайны каждый раз скользила назад, трещины, валуны, наклонный коридор... Потом они добрались до самого худшего участка.

Дайна успела бросить на него взгляд, прежде чем Мухаммед задул свечу, и едва не побежала назад. Им снова пришлось ползти на четвереньках, но это ужасное место выглядело таким узким, словно сквозь него вообще невозможно протиснуть тело. Потолок, казалось, состоял из грязи и расшатанных камней; при последней вспышке света Дайна увидела, как струйки песка пробиваются сверху и сыплются на пол туннеля. Не было даже наклона, способного облегчить продвижение.

— Пришло время разоблачиться, — шепнул ей на ухо Джефф. — Не беспокойтесь о Мухаммеде, он не сможет обернуться, даже если захочет, а пальцы ног у него хоть и цепкие, но...

— Заткнитесь.

— Я просто пытаюсь разрядить атмосферу. Надеюсь, вы не думаете, что я с радостью предвкушаю эту процедуру?

Если все путешествие было достаточно тяжким, то эта его часть представляла собой сплошной кошмар. Время от времени пальцы Дайны касались ноги парня, а прикосновения рук Джеффа к ее ступням оставались единственной связью с миром здравого смысла. Когда им пришлось осуществить поворот почти под прямым углом без какого-либо расширения коридора, Дайна застыла в ужасе, скорее психологическом, чем физическом: все примитивные страхи, когда-либо одолевавшие человеческий род, атаковали хрупкие барьеры ее силы воли. Боязнь темноты, замкнутого пространства, нехватки воздуха, тонны камней и грязи, давящие на ее тело... Из страха, что потолок обрушится на нее, она не могла двинуться ни вперед, ни назад, уже просунув за угол голову и плечи.

Внезапно пальцы Джеффа больно ткнули ее в пятку; Дайна инстинктивно дернулась и пролезла за угол, задыхаясь и волоча по земле исцарапанные колени. Если археологи таким способом зарабатывают себе на хлеб, то какое счастье, что она избрала своей профессией музыку... Забавно. Она давным-давно перестала думать о своей карьере, о постигшей ее удаче...

— Эй! — окликнул Джефф. Его рука ухватила Дайну за лодыжку. — Куда вы ползете? Мы выбрались.

Огарок Мухаммеда зажегся снова, и Дайна увидела, что они в самом деле выбрались на просторное место. Вместо того чтобы встать, она опустила подбородок на руки.

— Дайна, милая, с вами все в порядке?

— Не называйте меня милой! — огрызнулась она, и рука, коснувшаяся ее спины, сразу была убрана.

— Простите.

Дайна села.

— Это лишает меня мужества, — объяснила она, вытирая нос тыльной стороной ладони.

Джефф протянул ей тряпку, в которой она узнала кусок его рубашки. Дайна едва не разразилась истерическим смехом, заметив, как он отчаянно пытается не опускать взгляд ниже ее подбородка.

Вздрогнув, она поднялась на ноги. Ее бедному платью не пошло на пользу то, что его скатали в шар, но крепкая ткань оказалась достойной своей рекламы. Оно было измято куда меньше, чем ожидала Дайна. Отряхнувшись от пыли, она надела платье, и Джефф повернулся к ней, оторвавшись от сосредоточенного изучения белой стены.

— Неплохо. Выглядите так, будто всего-навсего уезжали на ночь за город.

— Мне не терпится добраться до отеля, — сказала Дайна. — А куда делся Мухаммед?

Огарок свечи, воткнутый в щель, сильно оплыл и едва мерцал на ветру.

— Возможно, ушел сделать приготовления. Он вернется. Возьмите арак — я захватил бутылку. Нет, не пейте, только вымойте лицо.

Они закончили омовение, и Мухаммед вернулся, проскользнув сквозь узкое отверстие так же беззвучно, как исчез. Он подал им знак следовать за ним, и они снова очутились в каком-то дворе. Три овцы и ослик с любопытством уставились на незваных гостей.

Они прошли через ворота и очутились на улице — не в извилистом переулке старого города, а на вполне современной улице с магазинами и маленькими домиками, утонувшими в зелени садов. У обочины стояло несколько машин. Одна из них находилась прямо за воротами, и как только они вышли на улицу, ее заднюю дверцу открыла чья-то невидимая рука.

Джефф наклонился к переднему окошку. Оттуда высунулась смуглая толстая физиономия с косматой черной бородой и черными волосами, прикрытыми шоферской шапочкой.

— Салам, Мухаммед, — поздоровался Джефф.

— Ассалам алейкум, — отозвался шофер.

— Отель «Интерконтиненталь».

Такси помчалось по улице, и Дайна откинулась на потертый чехол сиденья.

— Здесь всех зовут Мухаммедами? — осведомилась она.

— Почти всех. Этот Мухаммед — дядя паренька.

— Рада, что у бедного парня есть хоть один почтенный родственник.

— Мухаммед водит такси только по ночам. Днем он работает на семейной фабрике. Они делают старинные лампы, распятия, а с недавнего времени — сувенирные меноры[33]и макеты храма Соломона.

Дайна поднесла руку к шее — там было пусто. Она где-то потеряла серебряный крестик, который, как уверял торговец, ранее принадлежал старинной христианской семье.

— Вы знаете всех мошенников в Иерусалиме?

— Нет, — ответил Джефф тоном человека, скромно опровергающего незаслуженный комплимент. — Я ведь пробыл здесь всего около двух лет.

Они выехали за городские ворота и направились по дороге через долину Кедрона. На фоне звездного неба вырисовывались темные массы деревьев; шпили и купола иерусалимских храмов тянулись вверх, словно руки, просящие подаяния. Когда машина стала взбираться на последний склон, Дайна смахнула слезы с глаз и высморкалась.

— В чем дело? — спросил Джефф.

— Просто пришла в голову сентиментальная чепуха, о которой думают все, попадающие в Иерусалим.