Читать книгу - "Прибавление семейства - Мария Владимировна Воронова"

и Ксенией не прервалась. Примерно в это время сестра Горбатенко решила перебраться в город. Омск был слишком далеко, и она отправилась в Ленинград наподобие Д’Артаньяна, только пешком и с рекомендательным письмом не к капитану мушкетеров, а к медицинской сестре Ксении Таубе. Та приняла ее очень тепло, помогла поступить в медучилище, устроила в общежитие и на санитарскую подработку к себе в госпиталь, часто приглашала в гости, что было большим подспорьем для вечно голодной и одинокой девушки.

Так прошло еще несколько лет.

Люди жили, любили друг друга, занимались любимым делом, стараясь не замечать, какие вокруг сгущаются тучи. Казалось, самое страшное позади, ведь во время революции и Гражданской войны было пролито столько крови, что хватит на двести лет вперед. Очень хотелось верить, что жизнь вокруг именно такая, как говорят по радио и показывают в фильмах: люди дружно, плечом к плечу, идут к справедливому мироустройству.

В тридцать четвертом году после убийства Кирова Горбатенко, как проверенного кадра, перевели в Ленинградский обком.

Виталий с Ксенией теперь жили в одном городе, но решили не встречаться, понимая, что личным общением сделают больно своим половинкам, и продолжали переписываться.

Тем временем обстановка становилась все более грозной. Ездили по ночам «черные воронки», некоторые уже держали наготове чемоданчик с теплыми вещами, и, ложась спать, ждали, что сейчас за ними придут, но большинство заставляло себя думать, что все нормально. Массовые аресты – это клеветнические слухи, распространяемые врагами социалистического строя. Просто наш доблестный НКВД стоит на страже родины и успешно разоблачает реально существующие заговоры и террористические организации. Весь мир желает поражения молодой советской власти, и внутри страны много еще несознательных элементов, мечтающих о возвращении прежних порядков. Естественно, что они ведут подрывную деятельность, так что, если человека взяли, значит, есть за что. Значит, виноват, действительно враг народа, продался вражеским разведкам. Дыма без огня не бывает. Берут плохих, а я хороший, честный человек, служу своей стране верой и правдой, со мной ничего такого не может произойти. Ну а если вдруг арестовывали твоего знакомого, друга, про которого ты точно знал, что он такой же, как и ты, честный труженик и верный коммунист, значит, произошла чудовищная ошибка. Очень редкая промашка справедливого правосудия, буквально одна на миллион, и органы обязательно разберутся, пусть и не сразу. Так люди уговаривали себя, потому что правда представлялась настолько страшной, что на нее предпочитали закрывать глаза, видя только отмену частной собственности, всеобщее образование, бесплатную медицину и красивых белозубых физкультурниц на Красной площади.

Фон Таубе до последнего был уверен, что за ним не придут. Он верой и правдой служил своему отечеству, до революции был не только слуга царю, но и отец солдатам, а после сознательно отказался эмигрировать, не желая оставлять родину в трудную годину. Он исповедовал принцип суверен – ничто, отечество – всё, и именно поэтому перешел на сторону красных, а вовсе не затем, чтобы спасти свою шкуру. Советская власть устояла в том числе и благодаря его стратегическим талантам, а в мирное время он сделал многое для развития Красного флота, воспитал целую плеяду отличных командиров. При этом он забыл о честолюбии, склонил голову перед тем, что руководящие посты распределяют не столько по способностям, сколько по социальному происхождению, не рвался к карьерным высотам, никого не подсиживал, не интриговал, наоборот, жил очень скромно и даже не ходатайствовал об отдельной квартире.

Разве могут в чем-то заподозрить человека, который выполняет свой долг с безукоризненной честностью? Ну разумеется, нет, решил фон Таубе – и ошибся.

По злосчастному совпадению за ним пришли в ту же ночь, когда у жены Горбатенко начались тяжелые роды. Следующие трое суток Виталий метался между приемной роддома и своим кабинетом, вызванивая лучших докторов и доставая необходимые лекарства.

Дома он все это время не был и не знал, что Ксения прибегала к нему просить о помощи.

Несмотря на все усилия, мать и ребенка спасти не удалось. Горбатенко осиротел.

Следующие две недели он жил на работе, будучи не в силах войти в разоренное смертью семейное гнездо. Потом вернулся, с трудом и болью привыкал к одиночеству, как вдруг на пороге его дома появилась десятилетняя Ксения-младшая. Она сказала, что за мамой пришли ночью. У Ксении хватило присутствия духа успокоить девочку, пообещать, что она скоро вернется, а пока дочке надо пойти к Виталию Ивановичу по такому-то адресу, он поможет ей продержаться до возвращения родителей.

Горбатенко оставил ребенка у себя, а сам принялся осторожно наводить справки. Он примерно уже представлял себе, что происходит, хотя отчаянно не хотел в это верить, но действительность оказалась страшнее самых мрачных его ожиданий.

Фон Таубе держался очень стойко, не давал признания даже под пытками, тогда доблестные чекисты, которым, чтобы разоблачить могучий троцкистский блок в Красной армии, его показания были нужны как воздух, решили ударить в самое уязвимое место и арестовали его жену, надеясь, что угроза ее жизни сделает врага народа более разговорчивым.

Вероятно, так бы и случилось, но Ксения в то время ждала ребенка, а избиение и тесная душная камера спровоцировали выкидыш, от которого она скончалась.

Дальше Горбатенко спрашивать не стал, судьба фон Таубе была ему ясна и так. Расстрел или лагерь, ибо чекисты точно не выпустят на свободу человека, чью беременную жену они только что убили самым жестоким и циничным образом.

Он всюду опоздал, осталось только спасти ребенка. Виталий понимал, что Ксению-младшую ждет незавидная судьба. Дочь врагов народа не сможет получить хорошего образования, получить интересную работу, а когда повзрослеет, то с очень большой долей вероятности сама попадет под каток репрессий, ибо ты можешь сто раз понимать, что советская власть самая лучшая и справедливая, но вряд ли искренне ее полюбишь, когда она сделала тебя круглой сиротой.

Но эти страхи можно отложить до совершеннолетия, а что делать с ребенком сейчас? Детский дом это лотерея, можно попасть в хороший, а можно оказаться в условиях хуже тюрьмы. Если же Виталий оставит девочку у себя, то это навлечет на него ненужные подозрения, компетентные органы задумаются, с какой целью он пригрел дитя врагов народа.

Горбатенко покумекал да и рванул в родное село, откуда через неделю вернулся с дочкой Авророй, которая, оказывается, родилась у него от короткого романа с односельчанкой, когда он приезжал навестить родню. Метрику нарисовала другая сестра Виталия, очень кстати работавшая делопроизводителем в местном загсе.

Так Ксюша фон Таубе стала Авророй Горбатенко.

Сослуживцы не особенно удивились появлению у Виталия дочери. Кто без греха, в конце концов, и молодец товарищ Горбатенко, что забрал девочку к себе после смерти матери, все ей лучше