Читать книгу - "Игра в саботаж - Ирина Лобусова"

Константин Емельянов, опер, работающий в уголовном розыске всю свою сознательную жизнь, смотрел на это хрипящее тело без всякого сожаления. Конечно, с актером его ребята перестарались. Но уж слишком он был зол. Особенно страшная ненависть вспыхнула в нем, когда он под градом пуль вынужден был уткнуться мордой в грязную шаткую деревянную ступеньку, вдавливаясь в нее всей своей жизнью.

Когда выстрелы стихли, Емельянов стремительно скатился вниз. Появился на улице под крики соседей, повыбегавших во двор дома. Уже буквально через час во дворе и в квартире, где жил актер, орудовала опергруппа. В его квартиру Емельянов вошел первым.

Стрельба в жилом доме была делом очень серьезным. Тем более, что эксперт очень быстро установил: пули, которыми стреляли в Емельянова, были настоящими, боевыми. Судя о траектории полета, стреляли на поражение. То есть кто-то намеренно пытался Емельянова убить. Но самым страшным было другое: пули были выпущены из табельного, милицейского пистолета Макарова, которым были вооружены почти все сотрудники милицейских подразделений.

— В тебя выстрелили восемь раз, — сказал эксперт, взвешивая на ладони тяжелые пули, которые были выковыряны из деревянных перекрытий стен и лестницы. — Ты в рубашке родился, Емеля. Кто-то стрелял прицельно и очень хотел прострелить тебе башку. И палил в тебя до тех пор, пока не закончилась вся обойма.

— Вся обойма? — как-то по-особенному задал вопрос Емельянов. — Все восемь штук?

— Именно, — недоуменно взглянул на него эксперт.

— Тогда я точно знаю — это стрелял не сотрудник милиции, — вздохнул Константин.

Дело было в небольшом секрете, Емельянов его знал, так как был одним из самых лучших по стрельбе. И этому секрету он успел обучить своих друзей и сотрудников, к которым чувствовал наибольшее доверие.

В стандартной обойме пистолета всегда помещалось восемь патронов. Но стоило один отправить в предохранитель и снять пистолет с предохранителя, как на освободившееся место мог поместиться девятый патрон. Конечно, подобный вариант не особо афишировался, ведь пистолет могло заклинить при стрельбе. Однако о возможности поместить дополнительный патрон хорошо знали те, кто профессионально занимались оружием и любили стрелять.

Впрочем, Емельянов стрелять не любил. И каждый раз, когда ему приходилось воспользоваться оружием, стрелял в воздух. Больше всего на свете он боялся попасть в человека. Боялся того, что не сможет после этого жить. Но судьба, словно чувствуя, хранила его. И таких страшных эпизодов в его милицейской биографии пока не было. Поэтому табельное оружие Константина чаще всего находилось в сейфе, в рабочем кабинете.

То, что рассказал эксперт, позволило Емельянову сразу сделать определенный вывод. Человек, стрелявший в него, не работал в правоохранительных органах и не занимался оружием профессионально. Поэтому выстрелил восемь раз.

Осмотрев пули, Емельянов приступил к обыску квартиры, которую снимал актер. Делал он это лично и с большим удовольствием. Теперь взломать дверь и войти у него было полное право.

Первым впечатлением, которое сложилось у Емельянова, едва он вошел внутрь, было то, что в квартире находится слишком много вещей. Это больше напоминало бутафорию, чем жилую площадь.

Квартира была крошечной, она состояла из двух узких смежных комнат и кухни в веранде — пристройке. В одной из комнат и в кухне естественного освещения не было, поэтому в тусклом свете электрических ламп все казалось погруженным в полумрак.

В кухне была составлена в раковину грязная посуда, словно пировало здесь множество человек. И на кухонном столе оставались продукты: суп в кастрюле, колбаса, заплесневевший плавленый сыр. Бутылок с алкоголем не было.

А вот в комнатах начинались вещи, и было их огромное количество — наваленные на диван и кресло какие-то костюмы, плащи, свитера… Во второй комнате, в спальне, точно такая же груда вещей валялась на кровати. Все вещи были мужскими. Некоторые были явной бутафорией, театральными костюмами — например, бархатный, покрытый позолотой костюм.

— Актеришка, — презрительно процедил сквозь зубы один из оперов, приехавших в группе. Емельянов от комментариев воздержался. Как по нему, так это больше было похоже на скупку краденого, чем на жилище актера.

Денег, драгоценностей, оружия в квартире не было. Не было также найдено никаких личных писем и документов.

Емельянов все время хмурился, а когда обыск закончился, нахмурился совсем. Из-за чего тут стрелять? Абсолютно ничего такого, что могло подвигнуть человека под такую серьезную статью, как нападение на сотрудника при исполнении.

Он медленно пошел по комнате, присматриваясь к обстановке, пытаясь хоть что-нибудь понять. И вдруг остановился. В одном месте стены, близко к шкафу в спальне, обои вдруг показались ему неровными. Присмотревшись внимательнее, он увидел неровную, почти рваную линию, обтрепанную по краям.

Недолго думая, Емельянов отправился на кухню, взял кухонный нож и вернулся к шкафу. Затем поддел обои ножом. Бумага треснула, а под обоями обнаружился небольшой встроенный в стену ящик — тайник.

— Ничего ж себе! — Эксперт, заинтересовавшись действиями Емельянова, прищурился, глядя на странную находку. — Как ты узнал?

— Чуйка! — ухмыльнулся опер, весьма довольный собой.

Он принялся открывать ящик. Замок был несложный, но с определенным подходом. К счастью, Емельянову уже доводилось встречаться с такими. Нужно было просто поддеть язычок определенным образом, а затем отодвинуть его немного в сторону. Замок щелкнул. Ящик открылся.

Когда же все находившиеся в комнате увидели его содержимое, они замерли за спиной Емельянова, как-то инстинктивно сгрудившись вокруг него. Ящик был набит наркотиками. Здесь были таблетки, порошки, наполненные шприцы, сигареты… Самый настоящий наркотический склад.

Емельянов пододвинул к стене стол и стал рассматривать содержимое тайника. Здесь был «план» — сигареты с анашой, ампулы с морфином и ширкой, сваренной из маковой соломки. Таблетки ноксирон. И нембутал. Очень много нембутала — в порошках и в таблетках.

Теперь Емельянову стало вполне ясно, почему в него стреляли. Актер Павел Левицкий занимался торговлей наркотиками.

— Будем оформлять изъятие, — Константин повернулся к одному из сотрудников. — Позови понятых, и составим протокол.

Стоимость находки, обнаруженной в этом тайнике, просто зашкаливала. Конечно, на такие деньги можно было покупать любые вещи и разбрасывать их как попало.

Павла Левицкого задержали через час. Он выходил из подвала — кабачка на Греческой улице. Ориентировки были по всему городу, и почти сразу же он попался на глаза.

Когда Левицкого привезли в отделение, он вел себя нагло, бахвалился, даже хамил. Он абсолютно не понимал всей серьезности своей ситуации, а никто не удосужился ее ему объяснить.

Терпение оперов лопнуло, и Левицкий получил по полной. Его отметелили так, словно самого задержали с наркотиками на руках. Емельянов не принимал участия в избиении, но все происходило в его кабинете — впрочем, к такому он уже привык.