Читать книгу - "Стратегия риска - Анатолий Галкин"

– Но…

– Говорите. Я вас на диктофон запишу.

* * *

Они проехали ресторан «Дельфин», повернули на улицу с симфоническим названием Древняя и притормозили перед запертыми воротами в Херсонес. Была закрыта и касса, но у массивной калитки стоял парень с повязкой на рукаве и с явной готовностью поторговаться за право прохода.

Дон снисходительно улыбнулся:

– Хитер твой индиец, Роман. Ловко придумал. Вечером здесь почти безлюдно. Можно осмотреться. С холма, где колокол стоит, почти все раскопки видны… Он без денег придет. Точно! Он их утром в развалинах спрятал, а сейчас будет чист как турист. Подведет тебя, Роман, к камню, а под ним кейс… Только бы Свирин не появился. Ты его точно у Панорамы видел?

Роман подтвердил:

– Точно видел. У входа стоял. Злой такой. Меня ждал. Если бы я вниз к морю не убежал, то все бы сорвалось.

Роман сказал только часть правды. У выхода из Панорамы его караулил Олег. Он утащил его за бруствер четвертого бастиона и дальше по тропинкам вниз к морю. Только через три часа Роман вернулся в гостиницу, где уже бесился Дон и нервно курил на балконе Ракитский.

– Хорошо, Роман. Будем считать, что Свирин встретил тебя случайно. Встретил и потерял… Пойдемте ребята. Индус наш профессионал, но и мы не лохи. У нас еще час в запасе. Роман у колокола встанет, а мы замаскируемся в развалинах.

Роман первый раз был в Херсонесе, но отлично знал все детали этого древнего города по схемам, которые вчера рисовал Олег.

Вот они крепостные стены, а впереди Владимирский собор, построенный на месте часовни, где был крещен князь со своей дружиной… Большим романтиком Роман себя не считал, но ступая по византийской мостовой он ощутил дыхание истории и груз веков на своих плечах.

Две тысячи лет назад на этом клочке земли проповедовал апостол Андрей Первозванный и отсюда он ушел благословлять славянские земли.

А через тысячу лет византийский городок Корсунь осадил Киевский князь Владимир, желая получить в жены императорскую сестру Анну. Константинополь согласился, но выдвинул свои условия. Князь принял здесь в Корсуне-Херсонесе крещение и с молодой женой вернулся на Днепр. В этот же год славянские язычники превратились в православных.

В те времена Черное море называлось Русским. Странно, что не Украинским.

Потом все заполонили татары. Потом турки, армяне, генуэзцы. А последние десять лет – новая напасть…

От великих мыслей Романа отвлек Дон:

– Ты, Роман, главный игрок. Мы нужны лишь на крайний случай. Для подстраховки… Получаешь деньги, проверяешь. Если все в порядке, делаешь нам знак и мы даже не появимся.

– Какой знак?

– Подними руку вверх.

– А если в кейсе куклы или фальшивки?

– Тогда подаешь другой знак.

– Какой?

– Бьешь индуса в челюсть. Мы сразу поймем, прибежим и сменим тебя.

Получив последние указания, Роман остался один. Он обошел колокол, висевший на перекладине между двух каменных столбов. Очевидно, что блоки для этих столбов брали здесь же на раскопках. Получился символ связи времен: христианская святыня с разрушенного войной Владимирского собора опиралась на глыбы камней, обработанных рабами древних греков.

С небольшого холма Роман осмотрел место предстоящих событий. На левом фланге за фундаментами рабовладельческих особняков лежали Дон и Ракитский. Справа, там, где вдалеке виднелись остатки античной колоннады, должен был спрятаться Олег. Предстояло не только уговорить индуса прогуляться в этом направлении, но и найти странное место засады – «подвал с колодцами, в которых греки солили на зиму хамсу».

Роман повернулся к морю. На диких пляжах еще были люди. Чаще всего здесь в переплетении прибрежных скал уединялись молодые парочки, спасаясь от массовки городских пляжей.

Море подмывало и пожирало остатки бывшего города. Из двухметровой обрывистой береговой кромки торчали куски черепицы, обломки амфор, резные мраморные блоки… Менее привлекателен был залив под названием Карантинная бухта. И на берегу, и в воде громоздились десятки старых судов. Здесь без дополнительных декораций можно было снимать «Остров погибших корабле».

Гириш Ананда с черным кейсом появился ровно в восемь. За сто метров до колокола он свернул с тропинки и пошел по мостовым древних улиц, приглашая за собой Романа. Это было кстати. Индус шел почти к тому месту, где в античных подвалах возле ям для греческой соленой кильки сидел Олег.

Роман не стал догонять Гириша. Он прогулочным шагом вдоль моря, представляя как нервничает в своем укрытии Дон.

Поиграв в конспирацию они «случайно» встретились у колоннады. На лице Гириша блуждала улыбка:

– Я очень люблю развалины, Роман. Вот здесь был храм. Сотни лет люди молились своему богу… Вы не знаете, чей это храм?

– Не знаю. Зевса какого-нибудь.

– Скорей, Посейдона. Он прямо на берегу моря… Представьте, Роман, здесь четыре тысячи лет назад могли стоять двое купцов и договариваться о продаже кораблей.

– При этом восточный купец был очень жадный и за взятку выяснял у грека нижний предел продажной цены.

– Вы очень тонко намекнули, Роман, что пора переходить к делу… Деньги в кейсе. Считайте и проверяйте. Мне нужна вчерашняя вырезка и номер счета, куда мы перечислим деньги после сделки.

Роман протянул конверт и взялся за кейс. Он даже разорвал одну из банковских упаковок и выборочно просмотрел на свет несколько купюр. Порядок!

Еще раз улыбнувшись, Гириш протянул руку – взаимовыгодная сделка завершилась. Он развернулся и неторопливо пошел вверх по дороге, которая вела к храму, к Владимирскому собору.

Времени оставалось мало. Через две-три минуты прибежит Ракитский, а за ним менее спортивный Дон… Роман почти бегом бросился искать подвал с Олегом.

Вот они каменные прямоугольные ямы – тара для соленой античной кильки. А рядом провал, ведущий в древние подпольные хранилища зерна, вина и воблы.

Роман заглянул в глубь веков и оттуда его приветствовал Олег:

– Опускай кейс. Быстро меняемся.

Замена произошла незаметно ни для Ракитского, который радостно бежал навстречу, ни для Свирина, который вдруг вырос в соседних развалинах.

Майор действовал профессионально: первая пуля полетела в сторону Ракитского… На съемках в Сергея стреляли неоднократно. Он видел стволы, направленные в грудь и вспышки пламени. Он слышал хлопки выстрелов. Но в первый раз возле его уха противно, как железом по стеклу, просвистела настоящая пуля.

Актер замер, взмахнул руками, как умирающий лебедь и грохнулся на древнегреческую мостовую.

Второй выстрел в сторону Дона. Поздно! Увидев знакомые жесты Ракитского, Кошевой притормозил, согнулся и прыгнул мягко приземлившись на пухлый живот. Он буквально нырнул под пулю, которая с обидой пролетела над самой лысиной.