Читать книгу - "Неприятности – мое ремесло - Рэймонд Чандлер"

В гостиницу я вернулся уже ближе к вечеру. Портье передал мне записку: «Позвоните, пожалуйста, Ф. Д. как можно скорее».

Я поднялся к себе и допил виски, остававшийся на дне бутылки. Потом позвонил портье и заказал еще пинту, побрился, переоделся и нашел в телефонной книге номер Фрэнка Дорра. Он жил в красивом старом доме на Гринвью-Парк-Креснт.

Налив виски в высокий стакан, я разбавил его содовой, насыпал кубики льда и уселся в мягкое кресло рядом с телефоном. Сначала мне ответила горничная. Затем трубку взял человек, произносивший имя мистера Дорра так, словно боялся, что оно взорвется у него во рту. После него со мной разговаривал вкрадчивый голос. Наконец после долгой паузы меня соединили с самим Фрэнком Дорром. Он как будто обрадовался моему звонку.

– Я тут размышлял о нашем утреннем разговоре, и у меня появилась идея получше. Приезжайте ко мне… И можете захватить те деньги. У вас еще есть время взять их из банка.

– Верно, сейфы закрываются в шесть, – согласился я. – Только это не ваши деньги.

– Не валяйте дурака. – Он усмехнулся. – Деньги помечены, а мне не хочется предъявлять вам обвинение в краже.

Я ему не поверил – насчет помеченных денег.

– Пожалуй, я отдам их тому, от кого получил. В вашем присутствии, – ответил я, отхлебнув из стакана.

– Ну… я уже говорил вам… этого человека нет в городе. Но я попробую что-нибудь сделать. Только, пожалуйста, без фокусов.

Пообещав, что никаких фокусов не будет, я повесил трубку, допил виски и позвонил Вону Бэллину из «Телеграм». По его словам, у городской полиции, похоже, не было версий насчет смерти Лу Харгера, да и само дело их не особенно интересовало. Он все еще дулся на меня за то, что я не разрешаю воспользоваться моим рассказом. Судя по всему, до него еще не дошли сведения о происшествии возле Грей-лейк.

Затем я позвонил Олсу, но не застал его.

Смешав себе еще порцию, я выпил половину и понял, что переборщил. Потом надел шляпу, передумал насчет второй половины порции и спустился к машине. Уличное движение было плотным – горожане возвращались домой к ужину. Я не мог точно сказать, сколько машин у меня на хвосте, две или одна. Во всяком случае, никто не пытался поравняться со мной и бросить гранату мне на колени.

Старинный двухэтажный особняк из красного кирпича с красивым участком был огорожен кирпичной стеной с карнизом из белого камня. Сбоку под навесом стоял блестящий черный лимузин. По дорожке, выложенной красной плиткой, я прошел через две террасы, и бледный худой человек в визитке впустил меня в просторный тихий холл с темной старинной мебелью и выходящим в сад окном в дальнем конце. Мы прошли через холл, затем через другой, расположенный под прямым углом к первому, после чего человек в визитке вежливо втолкнул меня в облицованный деревянными панелями кабинет, слабо освещенный лучами заходящего солнца, и вышел, оставив меня одного.

Застекленная створчатая дверь в конце комнаты была открыта, и сквозь нее над неподвижной линией деревьев виднелось небо цвета желтой меди. Перед деревьями на бархатистой, уже темной лужайке медленно вращалась дождевальная установка. На стенах висели большие тусклые картины, написанные маслом, у стены примостился огромный письменный стол черного цвета, заваленный книгами. По всей комнате были расставлены глубокие кресла, а тяжелый мягкий ковер стлался от стены к стене. В воздухе ощущался слабый аромат хороших сигар, сквозь который пробивались запахи садовых цветов и влажной земли. Дверь открылась, и в комнату вошел моложавый секретарь в пенсне. Сдержанно кивнув, он рассеянно огляделся, сообщил, что мистер Дорр будет через минуту, и вышел. Я закурил.