Читать книгу - "Дверь в стене тоннеля - Николай Черкашин"

– Да, с жильем в Альтхафене и правда трудно… Должен огорчить вас, фрау Хайнрот, в ближайшее время квартирный вопрос станет еще острее. Через несколько дней в город прибудет большая воинская часть, и я боюсь, что вас все-таки потеснят. – Орест многозначительно помолчал, потом бросил главный свой козырь: – Мое присутствие в вашем доме помогло бы оградить вас от лишних хлопот. Я обещаю вам это как офицер городской комендатуры.

Экономка напряженно обдумывала свалившиеся на нее новости. На помощь пришла Дита:

– Тетушка, я думаю, мы не должны отказать господину лейтенанту. Он так любезен!

Фрау Хайнрот наконец взвесила все «за» и «против».

– Ну что же, господин офицер, если наш дом вам по душе… Надеюсь, у вас не будет причин сожалеть о вашем выборе. Когда вы хотите переехать?

– Завтра же, к обеду. Спокойной ночи, фрау Хайнрот. Очень признателен вам за гостеприимство!

В прихожей его окликнула Дита.

– Гос-по-ди-ин лейтенант, – протянула она, посмеиваясь, – вы забыли свою вазу!

– Поставьте ее в мою комнату!

Выходя из дома, Еремеев увидел, как за поворотом на набережную Швецкого канала мелькнул плащ Сабины. Еремеев прибавил шагу и очень скоро догнал девушку.

– Все-таки я вас провожу!.. Темнеет… В городе неспокойно.

Сабина не удостоила его ответом: шла, глядя прямо перед собой.

– Ну и погодка у вас… Опять дождь собирается…

– А какая погода у вас?.. В России?

Голос ее не обещал ничего хорошего.

– О, в Москве сейчас золотая осень!

– Вот и сидели бы в своей Москве, раз вам не подходит наш климат!

Какое-то время они шли молча. Еремеев справился с собой и постарался снова стать учтивым кавалером:

– Дайте-ка мне ваш сверток! Он оттянул вам руку.

– Вы очень любезны, но я уже дома.

Еремеев оглянулся – они стояли у моста Трех Русалок; никакого дома поблизости не было, жилые кварталы отступали от парапета на добрую сотню метров.

– Где же вы живете?

Сабина усмехнулась, кажется, впервые за весь вечер:

– Я живу в мосту.

Только тут Орест заметил в массивной опоре моста круглое окошко и маленький балкончик, нависший над водой. Должно быть, раньше там обитал техник, ведавший разводным механизмом моста. Но раздвижной пролет был взорван в дни штурма, и с тех пор мост Трех Русалок, последний на речном пути к морю, бездействовал.

Сабина, перехватив еремеевский взгляд, поправила берет:

– Прощайте, господин лейтенант. Мне пора.

– Приятных снов!

Еремеев постоял, посмотрел, как девушка шла по мосту, как исчезла в башне волнолома, сложенной из больших гранитных квадров, как зажглось над водой круглое оконце, и, сбив фуражку на затылок, зашагал домой.

* * *

Фрау Нойфель вешала на кухне бельевую веревку, но никак не могла дотянуться до крюка, вбитого довольно высоко.

– Разрешите!

Орест взял у хозяйки веревку и сам влез на табуретку. Веревка была новенькая, белая, шелковистая на ощупь… И тут Еремеев чуть не свалился с табурета: веревка! Проклятая память сыграла одну из злых своих шуток. Орест вдруг вспомнил, как он отвязывал «вервольфа» от скобы мотоциклетной коляски. Тот прыгнул в колодец, обмотанный вокруг пояса прочнейшим шелковым линем. Когда достали его труп, веревки не было! Еремеев сейчас ясно вспомнил – не было! Да-да, не было! Но где же она? Сулай обвязывал диверсанта куда как крепко, сползти просто так веревка в колодце не могла.

Еремеев нахлобучил фуражку и выскочил из дома. По брусчатке хлестал дождь, но возвращаться за плащ-накидкой Орест не стал – опрометью бросился в комендатуру. Вбежав во флигель, он первым делом заглянул к себе, достал из папки фотографии трупа, сделанные у колодца. Веревки действительно не было!

«Раззява! Шляпа с капюшоном! Проморгать такую деталь!» – Еремеев чуть не плакал от досады.

В расстроенных чувствах Орест заглянул в гараж, взял у Лозоходова «кошку» и тщательно протралил колодец. Веревки не было.

– Чего ищем, лейтенант? – полюбопытствовал шофер.

– Веревку случайно ведром никто не зацеплял?

Сержант такого не припомнил и пообещал Еремееву принести целую кучу всяких бечевок, дабы не выуживать их из колодцев, да еще в проливной дождь. Орест пропустил лозоходовское ехидство мимо ушей и с тяжелым сердцем отправился в кабинет начальника.