Читать книгу - "Все на мою голову - Наталья Никольская"

— Это он за мальчиков заступился! — прокричала вдруг сестра матери невесты. — Он Вадьке-придурку морду набил! И девушка с ним! Смотрите, как ей досталось!

Все взгляды сразу же обратились ко мне. Вид у меня был не очень, конечно: очки разбиты, юбка разорвана чуть ли не до талии, у блузки оторвана самая главная пуговица…

— Бедняжка, досталось ни за что ни про что! — послышались голоса из толпы. — Надо ж ей умыться хотя бы.

— Пойдемте с нами, — предложил широкоплечий парень, как я теперь понимала, жених. — Умоетесь, посидите с нами… У нас сегодня праздник, — с улыбкой добавил он, обнимая свою невесту и глядя на нее с обожанием. Что-то в лице этой девушки показалось мне смутно знакомым…

Дрюню не нужно было уговаривать. Он взял меня под руку, как истинный джентльмен, и бережно повел внутрь.

Нас там сразу разделили и повели умываться: Дрюню в мужскую комнату, меня в женскую.

— Ох, вам же юбку нужно зашить! — всплеснула руками сестра матери невесты. — Снимайте, я все сделаю.

Снимать юбку я отказалась наотрез, и зашивала ее сама прямо на себе, крепко прикусив нитку, «чтобы не зашить память», как выразилась все та же сестра матери невесты.

Очки, конечно, пришлось снять. Теперь еще и стекла придется вставлять новые!

Юбка была приведена в какой-никакой порядок, я умылась и пошла в зал с гостями.

Сильно болел локоть — именно им я шарахнулась о стену.

Дрюня уже сидел за столом в окружении женщин, угощался водочкой и бутербродиками с красной икрой. Женщины наперебой предлагали Дрюне разные закуски, а он, обнимая сразу двоих за талии, рассказывал, каким героем проявил себя.

Определенно, Дрюня стал самым дорогим гостем на этой свадьбе.

«И что они находят в этом Мурашове?» — почувствовав укол ревности, подумала я и тут же одернула себя. Не хватало еще ревновать Дрюню!

— …А я ему — р-раз с левой! — долетел до меня обрывок хвастливого рассказа Мурашова.

Женщины ахнули и еще сильнее прильнули к Дрюне. Я поморщилась.

В это время кто-то подошел ко мне сзади и легонько сжал мое плечо.

Я обернулась. Передо мной стояла невеста и улыбалась.

— Ты меня не помнишь? — спросила она немного смущенно.

— Э-э-э… — замялась я, проклиная свою дырявую память.

— Я Вероника, — пришла она мне на помощь. — Вероника Суханова, помнишь? Я училась на два курса моложе тебя в университете…

— Ах ну да, конечно же! — спохватилась я, крепко пожимая ее мягкие руки. — Теперь вспомнила!

— Конечно, мы совершенно не помним тех, кто был моложе нас, и отлично помним старшекурсников… — с легкой грустинкой проговорила Вероника.

И она была права. Я помнила Веронику в лицо, но не более того. Мы даже никогда не здоровались с ней в университете. Помню только, мелькала такая милая девочка, с очень мягкими и нежными чертами лица, с большими голубыми глазами, похожая на Мальвину. Мне она казалась чересчур правильной и немного глуповатой, честно говоря. Она даже с мальчишками не встречалась — все время с подружками ходила. Этакая скромница была.

«Наверное, у нее и не было никого, кроме этого парня», — подумала я о ее женихе, который тут же вырос за спиной своей невесты. Хотя, теперь уже жены.

Парень улыбался ослепительной улыбкой, обнимая свою ненаглядную и чмокая в щечку.

— Ну как? — спросил он. — Я вижу, вы уже познакомились?

— Никита, это Оля Снегирева, мы с ней вместе в университете учились. Или ты теперь не Снегирева? — спросила она у меня.

— Снегирева, Снегирева, — со вздохом сказала я. — Мы с сестрой после развода оставили девичьи фамилии.

— Вы обе развелись? — вздохнула она и кинула быстрый взгляд на своего Никиту. Взгляд этот таил уверенность, что уж они-то не разведутся никогда.

— Да…

— Ох, конечно, я же помню, у тебя была сестра, близняшка, да? Она за тобой иногда на «Жигулях» приезжала, мы еще все завидовали. Ее звали… Полина, кажется, правильно?

— Правильно, — с улыбкой ответила я. — У нее теперь «Ниссан».

— Ох, какая молодец! — восхищенно проговорила Вероника. — Ну, по ней всегда чувствовалось, что она такая… неординарная женщина. Целеустремленная, независимая.

— Да, — подтвердила я.

Полина и в самом деле такая. А я вот нет. Как говорит моя сестра, я совершенно неприспособленна к жизни. Ну, это она преувеличивает, конечно, но доля истины в ее словах есть, признаю.

— Какая умница, без мужа живет, сама машину купила! — продолжала верещать Вероника.

— Ну, милая моя, если тебе не подходит джип «Гранд-Чероки», мы вполне можем поменять его на «Ниссан», — со снисходительной улыбкой произнес ее муж.

— Ну что ты, дорогой, что ты! — проворковала она, повисая у него на шее. — Ты у меня такой замечательный! И джип меня очень даже устраивает. Ох, какая же я счастливая! — вскричала она, глядя на мужа влюбленным взглядом.

— Оля, пойдемте к столу! — подавая мне вторую руку, пригласил Никита.

Я с удовольствием последовала за ними. На этом дне рождения мне даже поесть толком не удалось. Выпить — тем более. При том что очень хотелось — вон Мурашов какими темпами обороты набирает, а я все торчу как неприкаянная!

Я наворачивала всевозможные яства, которыми был уставлен стол, — жених-то у Вероники из богатеньких! — и запивала это все великолепным мартини «Бьянко».

Рядом со мной сидела высокая, очень коротко стриженная рыжеволосая девушка. Она была свидетельницей. А тот щупленький, что вылетел на улицу с белобрысым, оказался свидетелем. Меня немного забавляла эта ситуация — свидетельница оказалась выше его на полголовы.

Это была очень яркая девушка, веселая и общительная. Она часто вставала с места, сыпала шутками и прибаутками и практически полностью заменяла тамаду — худощавую женщину в возрасте, с невыразительным лицом. Та просто меркла на фоне разудалой свидетельницы.

Вскоре свидетельница объявила танцы. Многие повскакали с мест и пустились в пляс под вполне приличную музыку. Другие продолжали жевать.

Мне танцевать не хотелось совершенно — это Полина любительница, а мне бы лучше посидеть, музыку послушать…

— Лелька… — услышала я восхищенный шепот, и чей-то острый локоть толкнул меня в бок. — Ты только глянь…

Обернувшись, я увидела Дрюню Мурашова, обалдевше глазеющего на рыжую свидетельницу, и поморщилась.

— Чего тебе там не сиделось-то? — спросила я его, потирая саднящий бок. — И полегче, пожалуйста! У меня и так из-за тебя все тело в синяках.

— Леля! — укоризненно произнес Дрюня. — Зачем клевещешь? У нас и не было ничего…

— Да я не о том! — с досадой отмахнулась я от него. — На кого глазеешь-то?