Читать книгу - "Бюро волшебных случайностей - Татьяна Рябинина"

Кассеты горой валялись на полу вперемешку с журналами и безделушками. Может, это менты здесь так рьяно искали пистолет и Вовкин сотовый, с которого некто позвонил и сообщил о трупе? Но что-то подсказывало мне: ничего подобного. И отклеенная печать…

Мне нужно было пройти через все комнаты в последнюю. Там когда-то был кабинет Вовкиного отца, а потом и Вовкин кабинет. Хотя непонятно, что вообще Брянцев мог делать в кабинете. Играть в компьютерные игры?

Внутренне сжавшись, я пошла по анфиладе. Почему-то мне и в голову не пришло выйти в коридор и дойти до кабинета по нему. Кавардак во всех комнатах был просто страшный. Куда там мне и даже Михрютке. Все, что можно открыть, открыто. Все, что можно вытащить, вытащено и разбросано. В спальне, той самой, средней комнате, весь ковер был в пуху – словно где-то рядом стоял цветущий тополь. Кто-то распорол перину и подушки. Пух и перья скрыли меловые контуры, бурые пятна едва проглядывали из-под них, совсем не страшно, словно здесь уронили и раздавили шоколадку.

Но самый большой разгром я нашла в кабинете. Ящики стола были взломаны, причем замки вырваны, что называется, с мясом. Книги сброшены с полок. Монитор компьютера беспомощно лежал дисплеем вниз. Я поискала глазами «мозги», но их нигде не было. Унесли?

Телефонный звонок хлестнул по нервам, да так, что я чуть не заорала в голос. Сердце колотилось, как там-там. Автоответчик молчал – вилка провода валялась на полу. Звонки шли один за другим – пять, десять. Я едва сдерживалась, чтобы не завизжать, не скинуть телефон на пол и не начать пинать его ногами.

Наконец телефон замолчал. На дрожащих ногах я подошла к окну, щелкнула шпингалетом, распахнула, легла грудью на подоконник. Свежий – относительно! – воздух немного отрезвил. Я просчитала про себя до десяти и поняла, что снова могу соображать и действовать.

Звонок-ключик хрипло тренькнул – раз, другой, третий. В детстве у меня была игрушечная шарманка, похожая на плоскую консервную банку с дырками. Сверху торчала ручка, которую нужно было крутить по кругу – как у кофейной мельницы. При этом шарманка изрыгала нечто, напоминающее мелодию из семи нот. Все это я вспомнила, когда поворачивала ключик.

- Опять вы? – чуть не заплакала Инна, открыв мне дверь. При этом ее и без того некрасивое лицо стало просто отталкивающим.

Я за руку вытащила ее на площадку и прикрыла дверь, опасаясь, что престарелая Мальвина будет подслушивать.

- Кому ты давала ключи? – переход на ты произошел хоть и резко, но вполне естественно.

Инна снова покраснела, на этот раз до цвета насыщенной свеклы, но молчала, как партизан на допросе. Я вытащила двадцать долларов.

- Хватит? Или мало? Если мало, так ведь я все равно узнаю. Правда, бесплатно. И не у тебя. Только учти, потом поздно будет боржоми пить, когда почки отвалятся.

- Володиной жене, - прошептала Инна, неотрывно и преданно глядя на бумажку в моей руке.

- Какой?

- Как какой? – не поняла Инна.

- У него две жены было.

- А-а. Да я ни одну не знаю. Пришла женщина, спросила, не у меня ли запасные ключи. Сказала, что она бывшая Володина жена, что раньше он всегда оставлял запасные ключи у одной бабки, из нашей квартиры, которая уже умерла. Что у него остались вещи, которые ей надо забрать. Не ждать же полгода. И в милицию не пойдешь. Мы с ней вместе спустились, аккуратно чайником печать отклеили. Потом она сама в квартиру пошла. А я к себе вернулась. Она только ключи занесла.

- Какая из них? – я показала фотографии Полосой и Комлевой, распечатанные с компьютерного досье.

- Кажется, эта, - Инна неуверенно ткнула пальцем в Полосову. – Она в платочке была и в темных очках. Но волосы торчали темные.

Час от часу не легче! А может, и правда, за вещами приходила? Но зачем тогда устроила погром? Значит, все-таки что-то искала.

- Долго она там была?

- Долго, - кивнула Инна, продолжая полировать взглядом купюру. – Часа два. А может, и больше. Я даже думала, что она ушла. И ключи забрала. Даже обрадовалась – зачем они мне. А она вернулась. Пусть у тебя будут, говорит. Может, еще понадобятся.

- Ничего, я тебя от них избавлю. Скажи, Инна, - я задала вопрос, который, наверно, не следовало задавать. - Ты уже поняла, я знаю, что твой мальчик – сын Брянцева. Ты знаешь, что по закону ему никакого наследства не положено, раз отцовство не установлено. А завещания Брянцев не оставил. У тебя есть ключи от квартиры. Живете вы с сыном – врагу не пожелаешь. Неужели тебе не пришло в голову пойти туда и взять что-то? Там ведь много ценных вещей. И ты знаешь, где что лежит.

- Вы что, за воровку меня принимаете? – слишком уж возмущенно завопила Инна.

Все ясно. Интересно, кто предложил отклеить печать чайником? Наталья или Инна? Думаю, что последний вариант вероятнее.

Я отдала ей вожделенную купюру и поплелась по 6-ой к машине. Колено болело просто нестерпимо. Посидеть, что ли?

Плюхнувшись на лавочку у фонтана, я согнулась в три погибели и стала поглаживать многострадальную конечность. Наверно, это выглядело интригующе, но мне было наплевать. Что-то темное, страшное клубилось вокруг меня. Словно я стояла на краю пропасти. И вопросы, вопросы… Их становилось все больше и больше. Они множились в геометрической прогрессии. Что Полосова искала в Вовкиной квартире? Они развелись в 93-ем, прожив вместе пять лет. Неужели за все эти десять лет Наталья не могла забрать из его квартиры свои вещи? Сказки все это.

Все запутывалось сильнее и сильнее. А я не могла позволить себе риск запутаться и сделать ошибку. И все-таки, как быть? Попробовать разобраться во всей этой истории – или махнуть рукой и делать так, как задумала?

Как-то некстати вспомнился утренний разговор на работе.

Бывают такие моменты, когда вдруг понимаешь: все плохо. Просто ужасно. И выхода нет. Можно визжать, можно топать ногами и биться головой об стену. Потом-то это отступает, и понимаешь: все не так страшно. Но переживать подобное всегда сложно.

Я встала и пошла дальше, стараясь думать о чем-то нейтральном. Какой домик стал симпатичный после ремонта. Какое дерево корявое. Какая у тетки юбка страшная.

Тетка в страшной юбке – клетчатой, по щиколотку – вышла из Андреевского собора. Перекрестилась, стоя на крыльце, стянула с головы синюю косынку и поплелась к Большому, щелкая шлепанцами.

Плохо сознавая, что делаю, я поднялась на крыльцо собора и вошла вовнутрь. Сколько раз доводилось ходить мимо – и никогда даже в голову не пришло зайти. Надо сказать, что вообще за всю свою жизнь я была в церкви раза два с половиной, причем совершенно случайно.

Служба, наверно, уже закончилась. Народу почти не было. Несколько человек ставили свечи, да небольшая группка толпилась слева. Там что-то происходило. Священник в светлом одеянии, наверно мой ровесник, что-то читал и пел, бабки нестройно подтягивали. Молебен или, может, панихида? Да мне-то не все ли равно?