Читать книгу - "Медная роза - Андрей Михайлович Дышев"

Она отвернулась и пошла к остановке. Жалость – вот что. Клейкая, вязкая жалость, которая залепила ей душу. И не смыть ее с себя, не оторвать, пока в памяти будут храниться глубокие, тоскливые глаза Глеба, и его слова, размокшие от слез: «Я жил только одной мыслью и надеждой на то, что ты станешь моей. Я готов был в лепешку расшибиться, чтобы сделать тебя счастливой…» Наверное, сострадание – это как болезнь. Слабого человека оно одолевает легко, а сильный справляется с ней, не позволяет сердоболию управлять собой и своим разумом. Да, Ольга больна. Она давно и тяжело больна.

Ее пальцы пробежались по клавиатуре кассового аппарата, и из него с паровозным стуком стала выползать чековая лента. Ольга исподлобья смотрела на покупателя. Импозантный кавказец с благородной сединой в висках. Одет во все белое – шарф, куртка, брюки и туфли. Брови и волосы – черные, как вороново крыло, и этот острый контраст подчеркивает богатство и преуспевание. И набрал полную тележку: дорогой «бошевский» перфоратор, электролобзик, «болгарку» и американскую бензопилу, усыпанную сенсорными кнопочками. Куда ему столько? Может, занимается элитным строительством деревянных коттеджей? Вот у кого куры денег не клюют. Наверное, он даже не знает, сколько у него наличности в бумажнике. Раскрыл, провел пальцем по торцу пачки тысячерублевок.

– Сколько с меня?

Такого обсчитать ничего не стоит. Для него несколько тысяч рублей – мизерная величина… Ольга замирает над кассой. В ней борется совесть с отчаянием. Она называет сумму. Кавказец, не считая, кидает на прилавок пачку денег.

– Возьмите, сколько надо! – И отворачивается к окну, покусывая спичку. Демонстрация полного доверия и пренебрежения к деньгам.

Ольга отсчитывает нужную сумму, на мгновение застывает. Ее пальцы уже коснулись лишней купюры. Можно незаметно вытянуть, он не заметит. С него не убудет. Наверняка нечестно заработал такие деньжищи. Наверняка хитрит с налогами, с материалом; где украл, где припугнул, где дал взятку… Обычный современный бизнес. Для него это копейки. А Ольге деньги позарез нужны. Ну просто до отчаянья нужны!

Она не может оторвать взгляда от пачки… Стыдно! Как стыдно! Какая низость! Нет, нет, она не может это сделать! Ольга встряхивает головой, отсчитывает сдачу – вплоть до копеек, и кладет деньги в тарелочку.

– Заберите чеки и сдачу, – говорит она.

Кавказец сгребает купюры, заталкивает их во внутренний карман куртки и везет тележку к выходу. Ольга отворачивается, чтобы не видеть ни кассы, ни этого человека в белом. Она покусывает губы и тихо мычит. Охранник, прогуливающийся у дверей, с удивлением смотрит на нее.

Что ж она натворила! Сама ведь сказала Диме, что вернет деньги через два дня. Откуда она взяла этот срок – два дня? Ляпнула первое, что пришло в голову. А отдавать-то нечего! Дома нет ни копейки. Мамину пенсию взяла в долг, добавила то, что наскребла у себя и купила еще одно лекарство для Сергея. Из детского сада звонили – надо срочно принести деньги на подарок директрисе и охрану. Консьержка в подъезде кулаком по столу стучит, требует оплату за минувшие три месяца. Квитанции по квартплате Ольга уже второй месяц носит в пустом кошельке, никак оплатить не может. На колготках Ксюши уже четвертая заплатка появилась. И ко всему этому – долг Диме. Пятьсот долларов – о-ё-ёй! Когда брала, то не думала, как будет возвращать. Все мысли вращались вокруг негодяя, который смел называть себя «врачом широкого профиля». Откупилась от него, отдышалась, и осознала: денег нет и пока не предвидится, а долгов – выше крыши.

– Мне, пожалуйста, лампочку на сто ватт, – просит женщина в нелепой бежевой шляпе, из-под которой вылезают кудряшки.

Ольга погружена в тяжелые раздумья. Она делает вид, что ищет лампочку в нижних ящиках, а сама думает, где взять деньги, где, где, где? А если позвонить Диме, извиниться и сказать, что пока не может вернуть долг? Был на месте Димы другой человек, какой-нибудь скандальный и малоприятный тип, то Ольга так бы и сделала. Но по отношению к Диме не может. Он слишком благороден, слишком доступен для тех, кто ищет помощи. Он ответит Ольге: «Не надо никаких денег. Будем считать, что ты мне ничего не должна!» Но сколько можно пользоваться его добротой? Сколько можно пить из этого чистого колодца, сколько можно качать из него воду?

Женщина, попросившая лампочку, начинает скандалить. Она не может ждать, она на три часа записана к косметологу. В торговый зал выходит директор, с недоумением смотрит на Ольгу, потом хмурит брови. Когда принимал на работу, предупреждал: нареканий со стороны покупателей быть не должно. Ольга заверила: не будет. Но сейчас ей всё равно. Эта работа не решает проблемы. Ну простоит Ольга за прилавком месяц. Сколько получит? Пять тысяч рублей? А надо пятнадцать. И не через месяц, а завтра.

Ольга приметила это казино из окна троллейбуса. Вышла на следующей остановке, перешла дорогу и снова села на троллейбус – в обратную сторону. На этот раз рассмотрела вход как следует. Справа от дверей – видеокамера, на краю тротуара, выложенного цветной плиткой, стоит охранник. Из заднего кармана у него торчит антенна радиостанции. Вспышки света от неоновой вывески пульсами освещают его серую униформу.

Она прошла по улице с тем видом, с каким торопится после работы домой загруженная заботами хозяйка. Метров за пятьдесят до казино свернула в темный переулок. Очень хорошо, что здесь мало фонарей. Дома ветхие, старые, не в пример фасадам. Ольга прошла по переулку немного, оглянулась, определяя расстояние, и свернула еще раз в какую-то подворотню. Несколько раз споткнулась о битые кирпичи. Здесь идет ремонт, но вяло, от случая к случаю. Через арку с осыпавшейся штукатуркой вышла в темный двор. Похоже на дно бочки. В окнах домов, обступивших двор кольцом, свет не горит. Двери подъездов заколочены досками крест-накрест. Ольга подошла к одному из них, ухватилась руками за доску и оторвала. Не много сил ушло и на вторую доску. Ольга толкнула ногой дверь, втянула ноздрями запах заброшенного нежилого помещения, и несмело шагнула в темноту. Держась за стенку, на ощупь прошла к мутному, почти утратившему прозрачность окну. Подышала, протерла. Как удачно! Это параллельная улица, здесь же остановка трамвая. Людей мало, кому будет интересно смотреть на девушку, вылезающую из окна.