Читать книгу - "В тени твоих снов - Кей Хупер"

– У него есть своя постель рядом с моей. До сих пор он довольствовался ею.

Бен одобрительно кивнул:

– Я рад, что вы его взяли.

– Я сама этому рада.

Это было правдой. Кэсси с изумлением открыла для себя, как приятно иметь рядом внимательного, преданного и ничего не требующего взамен товарища, готового слушать все, что она скажет. И ее поражало, как много она, оказывается, может рассказать собаке.

– Извините, что нагрянул к вам без звонка. – В голосе Бена слышалась та же тревога, что и по телефону, когда он звонил ей накануне. – Но я все равно ехал в эту сторону и...

Кэсси не дала ему закончить:

– Здесь холодно. Почему бы нам не зайти в дом? Пять минут, и кофе будет готов.

– Звучит заманчиво. Спасибо. Закончив инспекцию джипа, Макс присоединился к ним и, обогнав Кэсси, первым ворвался в кухню.

– Он от вас не отходит, – заметил Бен, стоя в дверях.

– Пока – да, – согласилась Кэсси. Она взглянула на Бена. В его позе по-прежнему ощущалась напряженность.

– Я собиралась затопить камин в гостиной, – сказала Кэсси. – Вы умеете их разжигать?

– Я в этом деле ас, – усмехнулся он.

– Тогда считайте, что у вас есть работа. А то у меня уходит целая куча растопки и старых газет.

– Посмотрим, как получится у меня.

К тому времени, как Кэсси вошла в гостиную с подносом, огонь в камине уже весело потрескивал. Бен сбросил пиджак и закатал рукава рубашки, а когда она появилась, как раз распускал узел галстука. Кэсси поставила поднос на кофейный столик, а сама опустилась на диван.

– Мне кажется, для разжигания каминов нужен особый талант, – заметила она, разливая кофе. – Я его начисто лишена, а вот вы им точно обладаете. Спасибо.

– Рад стараться.

Макс притащил из кухни кость из бычьих жил, недоверчиво покосился на огонь и улегся на ковре у ног Кэсси.

– У нас уже установился определенный распорядок, – объяснила она, кивнув в сторону собаки. – Я даю ему кость примерно в это время, и он расправляется с ней в течение вечера.

Она протянула Бену чашку, и он устроился на противоположном конце дивана боком, чтобы быть лицом к ней.

– Надеюсь, я вам не помешал, – сказал он.

– Вовсе нет. Я разбираю кое-какие вещи тети Алекс, но это может подождать. – Кэсси указала на соседний стул, занятый большой коробкой. – Тут в основном бумаги: переписка и тому подобное. Я просмотрю их сегодня вечером, но никакой спешки нет.

– А больше вас... ничто не беспокоит?

Кэсси отрицательно покачала головой и отхлебнула кофе. Она тоже повернулась боком на диване, опираясь спиной на валик и положив согнутую в колене ногу на сиденье.

– Нет. Я хотела позвонить шерифу, чтобы попытаться еще раз помочь в расследовании, но, мне кажется, он решил сначала испробовать все традиционные способы. Он обратится ко мне, только когда они заведут его в тупик.

Бен не подхватил ее легкомысленный тон:

– Думаете, он зайдет в тупик?

– Я думаю, что убийства не прекратятся.

– А почему бы и нет? Может, «три» – его счастливое число.

– Я так не думаю. Убийства стали его потребностью. Он... упивается страхом своих жертв. Он еще не насытился. Он снова будет убивать.

– Все равно что ждать, пока не упадет нож гильотины, – вздохнул Бен. – Расследование Мэтта пока ничего нового не дало. Во всяком случае, никакой информации. Свидетели так и не объявились. Ни одного подозреваемого. А весь город в страхе затаил дыхание.

Кэсси не захотела облегчить ему задачу. Она просто ждала.

Бен тяжело вздохнул:

– Может, Мэтт и готов ждать, пока традиционные методы полицейского расследования не исчерпают себя, но я не готов. Тем более что есть другой выход. Кэсси, вы не попробуете еще раз? Вдруг вы сумеете узнать что-то новое? Что-то такое, что помогло бы нам поймать этого мерзавца до того, как он снова отправится на охоту?

– А что скажет шериф?

– Его мнение нам известно. Он уже высказался по полной программе, – поморщился Бен. – Особенно когда я сказал ему, что не хочу привозить вас к нему в контору, чтобы не привлекать всеобщее внимание, тем более что город и без того напоминает пороховую бочку. Он отказался ехать сюда и даже не хотел дать мне что-нибудь из вещдоков, но в конце концов сдался. Наверное, чтобы поскорее выставить меня из кабинета.

– Значит, вы не просто ехали в эту сторону, так?

– Мне следовало предварительно позвонить, – признался он после минутного замешательства, – но я хотел сначала взглянуть на вас, убедиться... что вы не так утомлены, как раньше. Если хотите знать всю правду, я битый час ездил кругами, убеждая себя, что надо обратиться к вам за помощью.

В это Кэсси была готова поверить. Теперь стало понятно, почему Бен так нервничал с самого приезда: он начал понимать, как много жизненных сил отнимают у нее телепатические контакты, и разрывался между необходимостью и нежеланием причинить ей боль.

– Ничего страшного, – заверила его Кэсси. – Я же сама предложила свою помощь.

Он бросил на нее быстрый взгляд.

– Но вы же хотели выйти из игры, Кэсси, мы оба это знаем.

– И мы оба знаем, что выбора у меня нет. Особенно, если я останусь здесь. – Она помолчала. – А я остаюсь здесь. Так что давайте посмотрим, что вы мне привезли.

Бен поставил свою чашку на кофейный столик и встал, чтобы взять пиджак, оставленный на стуле у камина. Когда он вернулся к дивану, в руках у него был прозрачный пластиковый пакетик с ярлычком «Вещественное доказательство». Внутри лежал бесформенный и поблекший лоскут ткани цвета хаки.

– Мэтт сказал, что для вас это может что-то значить.

Кэсси опустила чашку на столик, взяла в руки пакет и открыла его. Она внутренне напряглась, закрыла глаза и принялась перебирать тряпицу между пальцев.

Бен не спускал с нее глаз. С того вечера, когда Кэсси не сумела прочесть его мысли, даже прикоснувшись к нему, он заметил, что она вроде бы стала менее настороженной в его присутствии: во всяком случае, теперь встречалась с ним глазами гораздо чаще, чем раньше.

Но она по-прежнему держалась очень замкнуто и скрытно, следила за каждым своим шагом, почти никогда не улыбалась, а по глазам невозможно было прочесть, что она думает. Хотя темные круги под глазами, замеченные им во время первой встречи, – свидетельство постоянного напряжения и усталости – никуда не делись, она все-таки казалась не такой изможденной и затравленной, как раньше, сдоено обрела покой, примирившись с ситуацией.

А может быть, это был не покой, а обреченность?