Читать книгу - "Безумство Мазарини - Мишель Бюсси"

Четверг, 17 августа 2000, 15:31

Кладбище у дороги к цитадели, остров Морнезе

Неизвестный медленно направился ко мне, не закрыв за собой калитку. Я оказался в ловушке, выхода нет. Монстр приближался, силясь что-то произнести. Голос был странный, очень низкий и хриплый, слова будто обдирали ему горло.

— Мальчик, — с трудом выговорил он. — Мальчик. Не двигайся.

Надо что-то придумать. Снаружи спасение не придет, хоть обкричись — никто не услышит. Вот только чудище проворством явно не отличается. Но если я так и буду торчать в проходе между могилами, то мне конец. Поэтому остается одно — убегать от него прямо по могилам!

Я прикидывал. Подпущу зомби поближе, чтобы не успел отреагировать и не отрезал мне путь, когда я сорвусь с места.

— Мальчик, — снова прогудел беззубый рот, — ты меня не узнал? Я тебя — да.

Я дал ему подойти еще на несколько шагов и увидел, как страшное лицо его исказилось подобием улыбки, обнажились три оставшихся зуба.

— Я тебя узнал, мальчик, я знаю, что ты ищешь.

Еще немного.

— Ты ищешь своего отца, мальчик. Я знаю…

Пора!

Ноги оттолкнулись от земли, не дожидаясь команды от мозга. Я запрыгнул на ближайшую могилу, растоптав венок из искусственных цветов, и сломя голову полетел дальше с могилы на могилу, сшибая мраморные таблички и горшки с цветами. Святотатство меня не смущало.

Я был уже далеко, когда снова услышал замогильный голос:

— Мальчик, я знаю, где твой отец.

Я невольно замедлил бег, хотя страх продолжал гнать меня дальше. Разум подсказывал, что это приманка, ловушка, причем грубо сработанная. До калитки оставалось метров пятьдесят, не больше.

Еще немного — и я спасен.

Я выскочил в проход. Щиколотка ныла от удара о надгробие, но я не обращал внимания на боль.

Сосредоточиться на беге, думать только об этом, слушать удары собственного сердца.

Я вылетел за железную калитку и оказался снаружи, живой и свободный. Под защитой нескончаемой вереницы автомобилей, из которых на меня таращились изумленные лица.

Теперь я не бежал, просто быстро шагал. Нога почти перестала болеть, до дикого полуострова и лагеря было уже недалеко.

Упали первые крупные капли, начался теплый августовский дождь. Благословенная влага пролилась на мое усталое лицо и грязную одежду, словно исцеляющий душ, способный смыть внезапно свалившиеся на меня ужасы.

До перекрестка я добрался меньше чем за четверть часа, а оттуда шоссе вело прямо к полуострову и лагерю. Налево — паром и переправа на континент. Все машины, все до единой туда и направлялись.

Вдали мерцали мигалки. Полиция наверняка обыскивала каждый автомобиль, прежде чем допустить к переправе. Беглец никак не мог покинуть остров, минуя этот маленький паром и кордон.

До лагеря оставалось всего ничего. Дождь лил все сильнее, я промок насквозь, но не обращал на это внимания. Паника постепенно отступала, и в моей голове все громче звучали последние слова преследователя.

Я знаю, где твой отец.

Меня терзало сомнение: а вдруг то была не ловушка? Что вообще мог сделать мне этот убогий? И зачем? Я повел себя как последний дурак, убежал, хотя этот тип был первым, кто мог вывести меня на след.

Я знаю, где твой отец.

И все же, продолжая ругать себя, я двигался к лагерю, не в силах заставить себя повернуть обратно к кладбищу. Страх не отпускал. Я посмотрел на мокрые часы: 15:52. Вот и оправдание — пора возвращаться в лагерь. Чтобы я мог сбежать и завтра, сегодня надо вернуться вовремя. Я прибавил шаг, то и дело оглядываясь, но никого за пеленой дождя не высмотрел.

На перекрестке повернул налево — и вот он, полуостров.

Вдоль всей дороги к мокрым кустам были прицеплены клочки красной бумаги — маршрут нашей команды. Я машинально отцеплял их и пихал в карман. Если начнут приставать с вопросами, смогу выложить их в доказательство того, что участвовал в игре.

В лагерь я вошел в 16:07.

Стефани, несмотря на дождь, ждала меня, стоя между двух каменных столбов, которые обозначали границу фермы. Свою монашескую рясу она сняла, натянув тесные велосипедные шорты и свободную майку, облепившую грудь. С упавшими на глаза намокшими прядями она была очень хороша. Видно, что из тех, кто любит бросать вызов стихиям, грозе в горах или волнам после штормового предупреждения. Стефани свирепо уставилась на меня:

— Куда ты запропастился? Все уже вернулись. Вам было велено держаться вместе. Ты на часы смотрел? Видел, что творится на острове?

Я вытащил из кармана отсыревший красный клочок. Интуиция. Нет, вдохновение.

— Задержался, потому что снимал бумажки на нашем маршруте. Нельзя же оставлять мусор по всему острову. Это свинство! Мы не туристы.

Я знал, что Стефани слегка сдвинута на экологии — парус в июле, горные походы в августе, все такое. Она улыбнулась и ласково похлопала меня по спине:

— Ты прав, Колен. Никто больше об этом не подумал. Ладно, иди к своей команде, через двадцать минут будем собирать задания.

Я поспешил к Мади и Арману. Мои сообщники устроились в стороне от других, под навесом, хоть и дырявым, но все-таки кое-как защищавшим от дождя. Арман выполнял задание. Мади встретила меня беспокойной улыбкой и забросала вопросами. Я пристроился рядом с ними, чуть отдышался, дрожа от холода, и, не входя в подробности, пересказал свой день. Мади ловила каждое слово, Арман слушал вполуха. Похоже, он всерьез увлекся игрой, я от него такого не ожидал. Заметив мое удивление, Мади подмигнула: