Читать книгу - "Комната страха - Николай Леонов"

Машина помчалась обратно в город. Гуров вынырнул из-под сиденья и спокойно сказал:

– Проедешь еще метров тридцать и встань.

Таксист молча плюнул, но сделал то, что просили. Остановив машину, он сквозь зубы спросил:

– Дальше что?

– Номера у машин не заметил? – поинтересовался Гуров.

– Я не Вольф Мессинг, чтобы номера запоминать, – упрямо сказал таксист. – Да и не смотрел я на их номера.

– Тогда помолчи пока, – предложил ему Гуров и достал мобильник. Он набрал номер Крячко и быстро сказал: – Даму высадили. Пришлось вернуться. Что там у вас?

– У нас Синицын с Черкасовым, – усмехнулся Крячко. – Злые на тебя, как черти. Говорят: пусть лучше он нам не попадается, пока не поужинаем…

– Хорош трепаться! – оборвал его Гуров. – Не тот случай. Говори по существу.

– По существу все очень просто. Ребята сидели в пяти шагах от места событий. Точнее, лежали. В какой-то вонючей луже. Но это они потом сами тебе расскажут. Короче, видели все как на ладони. Когда вы уехали, дамочку проводили к одному джипу, и там с ней пообщался какой-то крутой мэн – не выходя из машины. Буквально две-три фразы. После чего дамочка села в ту же машину, и они отбыли.

– Куда? В какую сторону? Ты их видишь?

– Не сказать, чтобы очень четко, но кое-что различаю. Они движутся по проселочной дороге вдоль озер. Гриша говорит, что если все время в этом направлении ехать, то попадешь в пустыню. Ну или что-то вроде. Дикие там края, говорит. Правда, есть вариант, что они в какой-то из поселков едут, а еще здесь есть где-то брошенная нефтеналивная станция. То есть начали строить, а деньги как раз кончились. В общем, развалины. Вот такие варианты. А еще Синицын говорит, что обе машины пришли из этой самой пустыни. Значит, у них где-то здесь гнездо.

– Смотри не упусти! – сказал Гуров. – Я сейчас тебя догоню.

– Только не стукни, – добродушно предупредил Крячко. – Мы тут без огней едем.

– Слава богу, хоть на это ума хватило, – проворчал Гуров.

Закончив разговор, он поднял голову и окликнул шофера:

– Давай, друг, поехали обратно. На том месте свернешь в сторону озер. Только нам без огней нужно ехать, чтобы не засекли. Сумеешь?

– Ну вот что, начальник, – смелея на глазах, сказал таксист. – Мы не в цирке, чтобы фокусы показывать. А ты не господь бог. Чем мог, пособил, а дальше сам разбирайся. Нет у тебя права подвергать риску водителя и машину.

– Пойми, там человек может погибнуть, – сказал Гуров. – Ни за грош. Та самая женщина, которую ты только что подвозил. Тебя совесть мучить не будет?

– Меня совесть будет мучить, если мои дети без отца останутся, – угрюмо сказал таксист.

– Понятно, – сказал Гуров. – Ну, тогда ты моих товарищей догони, а там можешь и обратно ехать. Только соображай побыстрее, время уходит.

Шофер, опять ничего не сказав, включил двигатель, развернулся так, что завизжала резина, и помчался обратно. Гуров уже придумывал, что делать, если этот упрямец захочет высадить его на перекрестке, как вдруг таксист буркнул:

– А чего тут соображать? Ты, начальник, видать, не местный, оттого и смелый такой. А знаешь, кто это, скорее всего, был?

– Откуда же мне знать, – ответил Гуров, – если я не местный?

– Здесь километрах в двадцати от шоссе живет один человек. Официально предприниматель, а неофициально – не знаю даже, как назвать. В городе он, может, и не самый авторитетный, но в этих краях ему ни один человек поперек слова не скажет, потому что это слово запросто может быть последним. Его здесь Квадратом зовут.

– Ее сюда беда привела, – объяснил Гуров.

– Это она за ней приехала, – возразил таксист. – И ты следом, начальник. А ты знаешь, что по ночам в этих краях твои корочки не действуют?

– У меня, кроме корочек, кое-что имеется, – сердито ответил Гуров. – И меня испугать трудно.

Таксист хмыкнул, сбросил скорость и медленно свернул с шоссе на проселочную дорогу.

– Свет тушить, что ли? – грубовато спросил он.

– Решил рискнуть? – вопросительно посмотрел на него Гуров.

– Ну не бросать же тебя здесь одного, начальник! – сказал таксист. – Еще обидишься, будешь потом рассказывать, что на Волге одни трусы живут.