Читать книгу - "Услуги особого рода - Анна Данилова"

Лифт остановился, Маша вышла и подошла к двери с номером 20. Высокая дверь, дорогая, обшитая деревом, с золоченой ручкой. Замков много, и все они скрываются за круглыми подвижными металлическими медальонами. Трудно будет вскрывать такую дверь. И тогда Анна решилась.

– Маша… вернее… Дина… Ведь тебя зовут Дина?

– Да вроде… во всяком случае, Валя так меня назвала.

– У меня есть к тебе одно предложение. Может, не стоит дверь ломать? Вон замков сколько! Ключи, я думаю, можно найти…

– Это как?

– Мы с Максимом нашли больницу, где тебя оперировали.

– Вы? И что?..

– Сегодня вечером мы поедем туда, чтобы выяснить, где твои вещи. Когда пациент поступает в больницу, его вещи складывают в специальный мешок и хранят в камере хранения. Это общий порядок. Если выяснится, что ты вышла из больницы сама, то вещей там, конечно, не окажется. Но если тебя оттуда… как бы это помягче сказать… выкрали, что ли, вот тогда твои вещи должны находиться там. И среди вещей должны быть ключи. Это во-первых. Во-вторых, Герман. Твой друг – фотограф, как мы и предполагали. И зовут его Герман. Наверно, вы были с ним в близких или в дружеских отношениях… Словом, запасные ключи могли быть у него. Ты, возможно, сама дала ему ключи от своей квартиры. Вы с ним даже могли жить вместе.

– Но я не знаю, где он живет. И кто он…

– Мы попросим консьержек, чтобы они дали ему мой телефон. И как только Герман придет, он нам позвонит. Представь себе, что твоя память дала крен, и это вовсе и не твоя квартира, а, скажем, твоих родственников или… Понимаешь, ты могла жить здесь на птичьих правах.

– Но почему? Это моя квартира!

– Ты знаешь, сколько может стоит эта квартира?

– А при чем здесь это?

– А то, что сейчас придет дворник, взломает замки, мы войдем в квартиру, а потом окажется, что ты здесь, предположим, работала домработницей или приходила сюда в качестве массажистки. Это дом, в котором живут не простые люди, как мы. Это очень дорогой дом. И если окажется, что мы с тобой вломились в чужую квартиру, то нам не поздоровится. Мне страшно даже подумать о том, что мы попали не к тебе, а к какому-нибудь политическому деятелю, артисту или банкиру.

– Но ведь Валя сама предложила вызвать дворника, чтобы он взломал дверь. Может, спросить ее, на самом ли деле это моя квартира… А то я и сама что-то начинаю сомневаться.

– И правильно делаешь. Давай подождем. Мы хотя бы узнали, что тебя зовут Дина. А если мы сейчас начнем расспрашивать Валентину, кто ты, как твоя фамилия и какое отношение имеешь ты к этой квартире, то что она подумает обо всем этом?

– Что?

– Она догадается, что у тебя что-то с головой. А меня будет воспринимать как злодейку, пытающуюся воспользоваться твоей доверчивостью и беспомощным состоянием. А если выяснится, что эта квартира на самом деле принадлежит тебе, тогда тем более обо мне подумают как о мошеннице…

Она верила в то, что говорила. Григорий учил ее всегда и во всем сомневаться. Он считал, что так жить проще и меньше риска быть обманутым. Вот и сейчас она словно услышала его голос. И сразу же вспомнила подслушанный ею ночной разговор.

– Маша… Извини, – она тряхнула головой, – Дина…

– Лучше будет, если ты по-прежнему будешь звать меня Машей. Я уже привыкла…

– Хорошо, Маша. У меня к тебе есть один серьезный разговор. Давай сейчас вернемся домой, забудем на время об этой квартире, и я задам тебе несколько вопросов…

Но Маша не успела ответить. Они услышали громкие и быстро приближающиеся шаги. Кто-то бежал по лестнице, так что гул стоял на весь подъезд.

– К лифту, быстро… Это за тобой! – Анна нажала на кнопку лифта, он, на их счастье, раскрылся, они успели в него заскочить, и последнее, что увидела Анна перед тем, как створки закрылись, это огромного парня, бросившегося к лифту. Кабинка плавно опускалась вниз, а парень колотил в двери лифта и что-то кричал.

– Ты видела его? Видела? Ты узнала его? Кто это был?

– Нет… – Маша осипла от страха. – Мне плохо… Меня сейчас вырвет… Мне так плохо…

Анна почти на руках выволокла ее из лифта, и, когда они проходили мимо Валентины, консьержка закричала:

– Диночка! Там я к тебе парня пустила. Он ходит сюда уже неделю, все спрашивает о тебе… что? Я не должна была его пускать? Ну извини… Вроде парень-то ничего… Черт бы вас всех подрал, молодых. Сами не знаете, чего хотите… К ним со всей душой, а они…

Анна помогла Маше забраться в машину, и, прежде чем на крыльце показался этот парень (под два метра ростом, в джинсах и зеленой водолазке), машина выехала со двора и слилась с потоком машин на Садово-Триумфальной.

– Что с тобой? Почему тебя тошнит?

– Голова заболела…

– Это все сотрясение. Успокойся, сейчас будем дома. Ты мне только скажи, признайся, я тебя очень прошу… Ты знала моего мужа, Григория, до того, как мы встретились с тобой?

– Откуда… – простонала Маша, борясь с тошнотой.

– Может, остановимся? Или тебе дать платок?

– Да нет, сейчас все пройдет… просто испугалась. Но я не видела этого парня раньше, никогда. Незнакомое лицо. Чего ему надо было от нас?

– Маша… Прошлой ночью вы разговаривали с Григорием на кухне. Мне это не приснилось?

– Да… Он хотел, чтобы я поскорее оставила тебя в покое. Да, он говорил мне что-то такое, я помню… Воспитывал, нес, честно говоря, всякую ахинею.

– Правильно, я это слышала… А что было потом? Потом, когда вы думали, что меня в передней нет и я не слышу вашего разговора?.. Он сказал тебе, чтобы ты продолжала притворяться сумасшедшей. Зачем? Что вы против меня затеваете?

– Мы? Да ты что, Аня! Я ничего такого не помню! Этого не было!

– Ты лжешь…

– Я не лгу!

– Он еще угрожал тебе, что если посмеешь недопустимым образом выйти из игры, то тебе же не поздоровится… Было такое?

– Я не помню…

– Вы все лжете, лжете… И что это за квартира? Ты хотя бы представляешь, сколько она может стоить? Сотни тысяч долларов! Это без ремонта. Сколько там комнат?

– Четыре, – не задумываясь, ответила Маша.

– Вот именно! Откуда у тебя, простой девчонки, такие деньги?

– Не в деньгах счастье, – отмахнулась Маша, откинулась на сиденье и закрыла глаза. – Все это пустое. А ты – садистка. Видишь же, что человеку плохо, и говоришь всякие глупости. Да в гробу я видела твоего мужа. Он – эгоист… Давно хотела тебе сказать…

– Глупо было надеяться, что ты признаешься… Надо было оставить тебя там на лестнице, на растерзание этому парню, и все…

– Ну и оставила бы. Я и сама уже устала от тебя, твоей опеки и твоих подозрений. Я не просила, чтобы ты подбирала меня на дороге. Ты сама сделала это. А за лечение я деньги верну. У меня есть деньги. Вот открою квартиру, возьму свою карточку, сниму со счета и расплачусь. Это не проблема.