Читать книгу - "Убийство в Озерках - Мария Шкатулова"

До появления в его жизни мадам, идея убийства жены Салтыкову в голову не приходила. Он хоть и убивал ее много раз мысленно, когда она его особенно злила или, как он выражался, «доставала», но все же в известной степени ею дорожил, как дорожил своим автомобилем или дорогой японской фотокамерой. Но как только стало ясно, что с мадам все может получиться серьезно и что Люська этому мешает, вернее, что она является единственным препятствием у него на пути, он сразу подумал о «нестандартном» решении. Но как? Как убить человека, не оставив следов? Как убить, обеспечив себе алиби? Это же несерьезно, товарищи, так не бывает. А раз не бывает, значит, надо отказаться от нехороших мыслей и успокоиться. И при этом, горестно добавлял он, потерять Бренду и, следовательно, потерять возможность стать американским миллионером. Да, выходит, что так. Ничего не попишешь.

И Салтыков успокоился. Только иногда, в постели, засыпая, или за рулем, если ехал один, и никто его не отвлекал, или на даче, в шезлонге, спрятав лицо под недочитанной газетой, он все-таки принимался обдумывать (просто так, чтобы убить время) возможные «варианты». При этом ему иногда даже удавалось придумать что-нибудь удачное, остроумное, но всегда это был лишь эпизод, фрагмент, а общая картина не складывалась никак, несмотря на все старания. То есть придумает, например, как заманить Люську в какое-нибудь подходящее место, наврав ей что-нибудь правдоподобное, а дальше дело не шло — как обеспечить себе алиби, было непонятно. Если же оно и придумывалось, то всегда с участием постороннего лица, например Тони, а его это никак не устраивало, потому что полагаться в таких делах на других людей никогда нельзя.

И Салтыков продолжал сочинять свои, как он их называл, «детективы», просто так, для времяпрепровождения, то есть чтобы «развлечься», а заодно и подумать о чем-нибудь приятном. И, что характерно, делал он это совершенно беззлобно и даже смеялся, когда, оторвавшись от «нехороших» мыслей, видел возле себя Люську: «Знала бы она, ха-ха, о чем я только что?..»

— Ты чего? — спрашивала Люська, отрываясь от книги или журнала и глядя на него поверх очков.

— Так, — отвечал он.

— А все-таки? Мне тоже хочется посмеяться.

— Обойдешься, — ворчал он, но долго еще с его лица не сходила длинная, кривая усмешка.

* * *

Все изменилось, когда в конце марта он случайно встретил Юрганова и тот рассказал старому товарищу про свою жизнь.

— Да, брат, — сказал Салтыков, сочувственно посмотрев на него, — что ж ты теперь собираешься делать?

— Не знаю, попробую вернуться в деревню. Ты с кем-нибудь из наших встречаешься?

— Нет. Иногда звоню Сашке Садикову и все. Работаю много.

— Знаю. Осенью видел твою афишу.

— Ну, тоже скажешь, афишу, — фыркнул Салтыков. — Что ж ты на выставку не пришел? И не позвонил?

— Да знаешь…

— Ты языки-то еще не забыл? Может, поговорить с Сашкой? Может, он тебе какой-нибудь перевод даст?

— Поговори.

— Знаешь, позвони мне завтра вечером домой. Сможешь?

* * *

Что-то смутное стало наклевываться у него в голове, что-то, чего он сам еще толком не понимал, но уже чувствовал, что где-то здесь, совсем рядом, лежит то, что он давно ищет и не может найти. Ну конечно! Он давно уже говорил жене, что им в Озерках необходим человек, который бы зимой охранял их дачу. В позапрошлом году какие-то уроды разбили стекло на первом этаже и влезли в дом. Правда, унесли немного, в основном банки с консервами, которые они с Люськой держали там на всякий случай, и кое-что из одежды: видимо, вор был человеком скромным. А в прошлом году чуть не умыкнули телевизионную тарелку, но то ли не смогли отвинтить ее до конца, то ли что-то им помешало. И каждый год, уезжая с дачи в конце сезона, они с Люськой нервничали и гадали: что на очереди?

Люська, правда, смотрела на проблему скептически, потому что человек надежный, проверенный, хорошо знакомый, не согласится сидеть всю зиму безвылазно на чужой даче, а приглашать кого-то постороннего, значило пускать козла в огород, то есть рисковать. А вот Юрганов для этой цели подходил как никто другой: во-первых, чужого он никогда не возьмет, во-вторых, возможность провести зиму в теплом комфортабельном доме, да еще за плату, при его-то жизни — такой подарок, от которого не отказываются. А ему, Салтыкову, это выгодно со всех сторон: не получится «то», и ладно, зато дом будет в целости и сохранности, и притом почти бесплатно (не станет же, в самом деле, Юрганов с ним торговаться?), да и он, Салтыков, поможет товарищу в трудную минуту.

И когда вечером следующего дня Юрганов позвонил, чтобы узнать о переводах, Салтыков уже знал, как с ним разговаривать.

— Слушай, старик, Сашку я не застал, но у меня есть другое предложение. У нас в Озерках дача. Зимой мы с Люськой там почти не бываем, и ее некому охранять. Если хочешь, я буду платить тебе какую-то сумму (думаю, мы договоримся), а ты поживешь там до весны. Там все есть: отопление, горячая вода, канализация, телевизор, в общем, все удобства, как в городе. Только телефона нет. И еще: сидеть тебе там придется безвылазно до мая, а в мае или Люська туда переберется, или моя мать. Ну, как, устраивает?

Юрганов, разумеется, согласился, потому что перекантоваться в деревне летом — это одно (летом всегда можно заработать: на покосе, или дрова порубить, или как-то еще), а жить там зимой — почти невозможно, и перспектива, предложенная Салтыковым, его, конечно, устроила. Они договорились созвониться с наступлением осени, когда Юрганов специально приедет из деревни, чтобы обсудить подробности.