Читать книгу - "«Крыша» для Насти - Фридрих Незнанский"

— Вот именно — пока. Но я бы на твоем месте не был так спокоен.

— Гриша, чему быть, того не миновать. Не бери в голову. Давай лучше теперь про Аньку эту подумаем. Куда ее можно спрятать, этак недельки на три — на четыре?

— Так найдут, сам же говорил, что Турецкий — та еще ищейка!

— А надо так, чтоб не нашли. Может, с Максимом перекинуться?

— А ты его плохо знаешь? Указание будет радикальным.

— Вот этого и не хотелось бы.

— Я, к сожалению, тоже иного выхода не вижу. Второй прокол, Рэм. И если у тебя у самого есть какие-либо сомнения, нельзя терять ни минуты, можем опоздать. И тогда поезд уйдет. Но уже как бы без тебя. Фирма, что называется, готова терпеть некоторые убытки, но не полное же разорение.

— Это Максим тебе так сказал?

— Нет, это я тебе говорю.

— Хорошо, я подумаю…

— Только не опоздай… к поезду…

Крепко засели в голове у Рэма последние слова товарища. Да Рэм и сам уже нутром почувствовал, что не все у него ладно получилось с обеими последними акциями. А все чертова привычка брать на себя. Ну с Порубовым понятно, в общем, на то имелась и важная личная причина. А вот что с Вороновым все-таки произошла непредвиденная засветка, это уже совсем плохо. Это — нечистая работа, а за проколом должно следовать и соответствующее наказание.

Но сейчас главное — решить вопрос с Анной. Когда Рэм позвонил этой своей словно бы «случайной» знакомой, чтобы справиться, как восприняли акцию в банке, где она работала, Анна голосом испуганной ослицы обрушилась на него, что вот, мол, он подставил ее, а теперь ей никакого прохода нет от следователей. Мало того что на работе без конца допрашивали, так еще и поздно вечером домой тот же тип явился. Противный такой мужик, мрачный и злой. И все допытывался, кто ей велел нести пирожки в помещение охраны? Уж она и так, и этак, а этот следователь только что за горло не берет — говори, требует, от кого команду получила? Не верит, что сама, как договорились, по собственной инициативе. Потому как, мол, совершенно неравнодушна к Игорю Свиридову. Но он, видно, не поверил. Так и пригрозил, уходя: «Думай, вспоминай, все равно буду допрашивать, пока не скажешь правду!» Вот же настырный, гад!

Настырный — это бы еще ладно. Опасный, вот что гораздо хуже.

Собственно, кто ему эта Анька? В самом деле случайная, можно сказать, знакомая, на которую он обратил внимание, когда только стали готовить операцию с банкиром.

Рэм на глазок вычислил среди выходящих из здания банка после работы женщин такую, с которой был бы самый минимум забот — везде ведь есть такие бабы, взглянешь на нее и сразу поймешь, что ей надо, о чем она думает и во что оценивает эти свои думы. Потом он проверил, где она живет, с кем, в каких условиях, что делает на работе? Но окончательно понял, что подвернулся именно тот вариант, который был ему нужен, после того, как увидел, как к ней в гости заявился парень в форме охранника. Такую же форму носили и те мужики, что осуществляли внешнюю охрану банка. Это действительно была удача. Все дальнейшее могло зависеть лишь от степени его настойчивости, ну и соответственно от той суммы денег, которую он собирался «отстегнуть» этой одинокой женщине.

Рэм даже легенду придумал подходящую. Мол, среди клиентов банка есть один «крутой», которого они, его конкуренты, решили наказать маленько. «Свистнуть» его джип, которым тот дорожит неимоверно. Ну а потом вернуть, но только за большие бабки. Что для этого требуется? А чтобы охрана на миг отвернулась от своих экранов. И за этот самый миг специалист откроет машину и сядет в нее. И больше ничего. Потому что, когда машина вдруг поедет, это станет для всех полной неожиданностью. А свою часть денег за последующую «реализацию» машины — это ни много ни мало три тысячи баксов — Анна получит сразу же, как только изъявит согласие помочь.

Игорь в тот день в гостях у Анны не ожидался, и сделку с ней Рэм закрепил самым надлежащим образом. Ничем фактически не рискуя — так сумел убедить ее Рэм, выступавший под именем любезного ее сердцу Игорька, — Анька заработала три тысячи «зеленых» да плюс длительное удовольствие от пребывания «чумового» гостя, не дававшего ей никакой пощады на протяжении целой ночи.

Итак, деньги были взяты, оставалось лишь уточнить время. И это время пришло.

Максим, сидевший в неприметном, военного образца, «рафике», припаркованном в относительной близости от банка, настроил свою специальную технику на одно из окон, за которыми размещался внушительных размеров кабинет президента «Межстратегбанка» и совершал выборочные включения. Длительное прослушивание могло оказаться чреватым, поскольку не менее современная техника, установленная в самом банке, была способна засечь несанкционированные «внедрения» со стороны.

Услышав о том, что Воронов собирается выезжать в Центробанк, Максим дал команду. И сейчас же запиликал Анькин мобильник, по которому Рэм — он же Игорек — отдал распоряжение приступать к операции «Отвлечение». После чего «рафик» завелся и медленно тронулся с места.

Вот, собственно, и все. Операция прошла удачно. Аньке наверняка и в голову не могло прийти, что ее «самодеятельность» имела хоть какое-то отношение к гибели президента банка. А потом, если бы в конце концов до нее и дошло, как это и случилось, то ни малейшего значения иметь уже не могло. Свою роль она исполнила четко, вот и пусть жестко и неуступчиво теперь стоит на своем. Заподозрить ее в чем-то было бы глупо, поскольку заходила она в комнату охраны не раз, «жалела мальчиков», а те ей платили своей развязной нежностью, так что ничего необычного и в тот день не происходило. Узнай же кто про три тысячи долларов, тщательно запрятанных в шкафу, среди белья, ей бы точно головы не сносить. Тем более теперь, когда события завершились столь страшным образом. Значит, молчать — для нее единственный выход.

Но тогда почему же следователь так прицепился к ней? Неужели все-таки что-то учуял? Это очень плохо. Это в корне меняло отношение Рэма к невольной соучастнице. И жалости — верно отметил Гриша — здесь тоже места быть не должно. Не дрогнула же его рука, точнее, обе руки, когда он с тем же хладнокровием, с каким только что расстрелял ненавистного ему человека, чисто механически уже перевел оба ствола в сторону кричавшей женщины? Нет, ему не почудилось, она крикнула именно «Рэм?!», почему-то узнав в человеке с абсолютно нейтральной внешностью того, своего давнего любимого… Так, во всяком случае, она говорила ему. Так уверяла… Пока не появился и, словно злой рок, не встал между ними этот проклятый генерал Порубов. Что он с ней сделал? Но сразу как отрезало — «я люблю его»! Вот этой резкой, беспричинной измены не мог простить ей Рэм. Никогда. И потому, что бы там ни говорили товарищи, руки его не дрогнули. Это уже просто сами пули, видно, пощадили молодую женщину, не оказались смертельными. Может быть, и к сожалению… для нее же самой…

Вот поэтому, размышляя сейчас над вопросом, сумеет ли Анька «запудрить мозги» следаку или сдастся под его напором, Рэм не видел для себя альтернативы. И опять, к сожалению, Гриша, испытанный и верный товарищ, с которым пройдена по жизни не одна «тяжкая миля», скорее всего, окажется прав. Способ решения вопроса может быть только радикальным. Иначе поезд действительно уйдет. Но уйдет, оставив на безымянном полустанке труп никому не знакомого высокого при жизни человека неопределенного возраста и совершенно неясной судьбы.