Читать книгу - "Побег - Кирилл Шелестов"

Теперь он говорил с ними доверительно, по-свойски, показывая, что никаких секретов от них у него нет и камня за пазухой он не держит.

— Слыхали, конечно, — отозвался здоровяк, втягиваясь в диалог. — Вот только не поймем, с чего это на вас насели.

Но Ишуткин был начеку.

— Об этом мы после поговорим, — жестко отмел он миролюбивые инициативы Виктора. — А насчет зарплаты раньше надо было беспокоиться. У нас нынче другие требования созрели.

— Какие же? — удивленно поднял брови Виктор.

Ишуткин наморщил низкий лоб, сосредотачиваясь.

— Приватизацию будем отменять! — объявил он. — Народное имущество, стало быть, возвращать. Такая перед нами теперь стоит задача.

У Виктора округлились глаза.

— Чего вы намерены отменять? — переспросил он, не веря своим ушам.

Ишуткин не дрогнул.

— Сам знаешь, чего! — отчеканил он. — Ты государственную нефть незаконно захватил и думал, мы тебя всю жизнь терпеть будем?! Вот хрен ты угадал! — и он, перегнувшись через стол, сунул кукиш под нос Виктору.

Наглость, с которой он держался, была ошеломляющей. Я не разу не видел, чтобы кто-то вел себя так с начальником. Виктор обернулся на меня, ища поддержки, но я и сам был огорошен. Самым скверным было то, что развязность Ишуткина, не встречая нашего отпора, могла послужить заразительным примером для его товарищей.

— И как же ты намерен этого добиваться? — спросил я, выигрывая время.

— Добьемся, не волнуйся! — зловеще заверил меня Ишуткин.

Я взглянул на его жилистые руки, налитое кровью лицо, и подумал, что надеть ему стул на голову в любом случае успею. Это меня несколько успокоило.

— В суды пойдем, — с готовностью откликнулся старичок. — У нас уже все иски подготовлены. Папка целая, — он с удовольствием похлопал по пухлому обтрепанному портфелю, лежавшему у него на коленях. — Здесь только часть. А еще есть жалобы в разные инстанции.

Виктор посмотрел на него с отвращением.

— А это кто такой? — следом за Ишуткиным Виктор невольно срывался на грубость.

— А я тут на общественных началах, — охотно разъяснил старичок, ничуть не обижаясь. — Ветеран труда. Имею почетные грамоты и благодарности. Я в НГДУ инженером по технике безопасности начинал, потом начальником отдела двадцать пять лет отработал, а после уже на пенсию вышел. А сейчас вот профкому помогаю, когда попросят, — он почтительно наклонил голову в сторону Роговой.

— Мы, Виктор Эдуардович, если надо будет, и до президента страны доберемся, — пообещала та. — На Красной площади палаточный городок поставим.

Выпиравшие из-под платья ключицы подчеркивали ее болезненную худобу, но я почему-то ни секунды не сомневался, что, если потребуется, она доберется и до президента России, и до президента Соединенных Штатов. Теперь мне было ясно, почему Карпов именно ее считал зачинщицей мятежа — в ней ощущалась непреклонная сила. Между нами говоря, не дай вам бог влюбиться в женщину с таким характером. Когда она в вас разочаруется — а она рано или поздно разочаруется, — то из гордости не уйдет и никому не скажет об этом, даже вам, но ее убийственное презрение вы будете ощущать каждую секунду.

Кстати, сам Карпов, обреченно понурившись, топтался за спиной Виктора. Вероятно, он знал о требованиях забастовщиков еще накануне, но так и не решился нас предупредить. Вышло, однако, только хуже. Мы не были готовы к такой жести. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Обескураженный Виктор подвинул к себе стул с противным скрипом и сел.

— Да за что же вы на меня так взъелись?! — пробормотал Виктор с комическим отчаянием, подлинным или мнимым, я не разобрал. — Чем я вам так не угодил?

— Жизнь вы нам сломали, — серьезно и негромко ответила Рогова, глядя ему в глаза. — А больше — ничего плохого.

Виктор невольно отпрянул, обожженный ее словами. Заговорщики, напротив, разом загалдели.

— Как мы раньше жили, и как сейчас — это ж небо и земля! — воскликнул приземистый мужичонка, сидевший рядом с Роговой. — До сих пор от ваших реформ очухаться не можем!

— Прежде мы летом на юга ездили, считай, по два месяца в море купались, а теперь забыли, когда в Уральск выбирались! — отозвался другой мужик.

— Нефтяники при советской власти вообще первыми людьми считались. И профилактории у нас были, и санатории, и спецпайки за вредность нам выдавали! А сейчас в поликлинике лекарств не хватает. Загибаемся же!

Наперебой выплескивая наболевшее, забастовщики не слушали друг друга и не ожидали наших ответов. Их голоса звучали все громче и раздраженнее. Лишь рыжий здоровяк с матросскими наколками не участвовал в общей полемике. Он флегматично поглощал сушки, запивал их давно остывшим чаем и изредка крутил головой по сторонам, как будто не понимая, из-за чего поднялся такой гвалт. Между прочим, тон уже задавали женщины, еще недавно робевшие. Карпов, набрав в легкие воздуха, устремился нам на помощь.

— А вы забыли, как при советской власти по двадцать километров до участков на подводах ездили? — возмущенно гаркнул он, нависая над столом своим громадным телом. — Как в противогазах в резервуары с отборником за пробами лазили да рулеткой объем мерили?

Его заступничество лишь подлило масла в огонь.

— Эко ты спохватился! — откликнулась одна из женщин. — Зато людей вы сколько посокращали!

— Мне мамка говорила, что раньше к нам автолавки приезжали, — вдруг мечтательно встрепенулась курносая девушка. — Вещи всякие дефицитные привозили. Дубленки там, сапоги. А теперь нету ничего.

— Какой там дефицит, на колбасу еле хватает! — буркнул кто-то.

Я с сочувствием посмотрел на курносую и решил, что выездную автолавку я организую ей буквально на следующей неделе. Только без всяких мамок. Пусть лучше прихватит пару подружек в том же формате.

Забастовщики между тем продолжали изливать свои обиды.

— В школе отопления нет, детишки в пальто за партами сидят, то и дело простужаются!

— Все нянечки и воспитательницы из детского сада уволились, в Уральск уехали на заработки, здесь им жить не на что. А нам детей девать некуда, хоть на работу с собой бери.

— А производственный травматизм? — визгливым, как пила, голосом прорезал общий хор старичок-бюрократ. — Ведь он постоянно увеличивается. Только в прошлом году четыре человека попали в больницы из-за аварий! И десятки случаев остались незафиксированными. Я каждый квартал в Уральск отчеты отсылаю, а их никто не читает! — Он негодующе запыхтел.

Рыжий здоровяк доел сушки, поискал вокруг себя что-нибудь съестное, не обнаружил и очнулся.

— Да взять хотя бы День семьи! — бесцеремонно прервал он старичка, двинув его плечом так, что тот едва не слетел со стула. — Где он сейчас?

— Какой день семьи? — растерялся Карпов.