Читать книгу - "Пятно - Владислав Вишневский"

Баринов вопрос пропустил, не мог взять себя в руки, не мог вспомнить этого человека… Наверное из Администрации… Но кто, кто? Он их всех знал, со многими встречался, но…

— Я, как ви, наверное, догадались, не пугайтесь, — весело произнёс человек, — вор в законе, уважаемый человек. Шаман. Ваша криша.

Баринов онемел. Ожидал всё что угодно, но не такого.

— О…очень приятно, — с непростительной заминкой представился Баринов. — Я — Баринов…

— Знаю, знаю, иначе бы ми с вами… — холодно заметил вор в законе, и оборвал себя. — Хванчкары или Киндзмараули? — с возникшей улыбкой спросил хозяин, указывая рукой в сторону винного столика.

Не понятно откуда возникших два молодых человека, тоже не русской национальности, насупив широкие брови, высокие, спортивные, в костюмах тройках, один разливал вино по бокалам, другой подвинул объёмное блюдо с фруктами…

— Випьем, дарагой, за знакомство. До дна! — знакомым, по кино «серым», густым, гортанным голосом И.В.Сталина, предложил Шаман.

Выпили. Оба одновременно поставили на полированную столешницу фужеры. Баринов осторожно, хозяин щедро отделил виноградины…

— О деле, дарагой товарищ, — промачивая салфеткой губы и жуя, предложил Шаман. — Кстати, как самочувствие?

— Да, в общем то…

— Ну и харашо. — Не слушая, Шаман перешёл к делу. — Как ви понимаете, ми вас спасли не просто так…

— Я понимаю…

— Нет, ви не понимаете. — Неожиданно холодно и властно прервал Шаман. — Как депутат или даже лидер фракции ви нам не нужны. Абсолютно. Таких у нас много. — Шаман раздвинул в улыбке губы, со смешком подчеркнул. — Каких рангом повыше, каких пониже, но достаточно. — Мгновенно вновь став серьёзным, продолжил. — Нам нужны ваши активы. И здесь, и в оффшорах. И не только ваши лично, но других жирных «котов» в вашей фракции. Список ви получите. Ви же у нас не только не очень бедный человек, — вновь на лице возникла та широкая, добродушная улыбка, — как я понимаю, но и уважаемый человек, Владислав Семёнович. Я не ошибся? Если ошибаюсь, поправьте.

У Баринова пересохло в горле, запершило.

— Так я и думал. — Вновь усмехнулся вор в законе. — Мои люди не ошибаются. А если и ошибаются, то один раз. — Шаман коротко хохотнул, демонстрируя пальцами пистолет. — Чик, как говорится, и в ящик. Как при попытке к бегству. — Неожиданно придвинув лицо, изобразив умильное выражение лица, хохотнув, словно ребёнку пояснил. — Ми же не наше родное правительство, дарагой, не генсеки, не президенты, как говорится, ошибаться нам не положено. Так вот, дарогой! — Хозяин устало откинулся на спинку дивана. — Ви меня поняли? — Теперь глаза вора в законе смотрели холодно и чуть насмешливо. А указательный палец с массивным перстнем целил прямо в глаз депутата.

Баринов не понял, но кивнул головой.

— Я депутат, неприкосновенное лицо… — как за спасительную соломинку, жалобным тоном произнёс он.

Лицо хозяина исказила злобная гримаса.

— Ты — неприкосновенное лицо? — вскричал он, приподнимаясь с дивана. — Да ты, сволочь, забыл с кем разговариваешь и что ты там сегодня натворил, напомнить?

— Где? — Теряя голос, едва вымолвил Баринов.

— Там, откуда ми тебя витащили, скотина. Забыл? Показать?

Выпучив глаза, депутат немо смотрел…

— Ну, ты и удивил нас… депутат! — последнее Шаман произнёс с ухмылкой и сильной долей издёвки. — Сейчас увидишь, орёл! Сматри!

Вор в законе, не оборачиваясь, звучно щёлкнул пальцами… Один из тех, двух, молодых, крепких, они были здесь же, ткнул в сторону телевизора пультом дистанционного переключателя. На большом экране мгновенно возникли кадры, которые ещё больше изумили Баринова, повергли в шок. Он, Баринов, стрелял из автомата по людям! Он! По людям! Из автомата!! Почти в темноте. В упор! Убивал! Стрелял по людям в камуфляжной одежде… Наповал! Они, в испуге закрывая лица, головы, дёргались, валились… А Баринов стрелял и стрелял… Последним, кто попал под его выстрелы был какой-то человек в гражданской одежде, в очках… И шум, стрельба… Шум и крики…

Кадры закончились… Экран погас, а Баринов — белый, как больничная палата, остался сидеть с выпученными от ужаса глазами и открытым ртом… Хозяин, искоса наблюдая за ним, пошевелился, потянулся к тарелке с фруктами…

— Ну вот, такие дела, генацвале. — Устало произнёс он, закидывая в рот горсть виноградин. — А ты гаваришь неприкосновенный. Да тебя, как мой Ахмет грелку, законники разорвут на куски. — Шаман кивнул головой в сторону одного из присутствующих молодых парней. — Столько людей положить, тц!

— Это не я! — прошептал Баринов.

— Что-о-о? — Подскакивая, вновь взревел Шаман. — А кто это, я что ли?! Сучара ты депутатская… Неприкосновенностью прикрываешься, народом, избирателями… А сам!! Ты не депутат, ты паршивий убийца. Даже экспертизы не надо, одно лицо. Ты это, ты!

Баринов, серый, потный, раскачиваясь из стороны в сторону, от охватившего ужаса и сухости во рту, не мог проглотить ком в горле. Шаман уловил это, махнул рукой. Молодой человек быстро плеснул Баринову вина в бокал.

— Випей, дарагой! Не хочу тебя таким видеть. — Отворачиваясь, бросил Шаман.

Ничего не почувствовав, Баринов машинально выпил.

— Так что будем делать, генацвале, сдаваться будем или дела делать?

— Дела… — С трудом выговорил Баринов.

— Ну вот, совсем другое дело. Маладэц! — Расплываясь в дружеской улыбке, хлопнул в ладоши Шаман. — Никто и не узнает… Плёнку ми спрячем, ни один законник до неё не доберётся.

— А я? Что со мной?

— А с тобой… Да ми с тобой… — Шаман, довольный достигнутым результатом, поёрзал на диване, наклонился к Баринову. — Вот виполнишь маю маленькую просьбу… маленькую-маленькую, и… лети на все четыре стороны. Хоть на Канары, хоть на… нары — Он весело рассмеялся. — Нет-нет, не пугайся, шучу. — Видя, что депутат ещё больше бледнеет, с нажимом повторил. — Да шучу я, дарагой, шучу. Что ты! Ми этого не позволим. Такой человек и в турьме… Нет, конечно. А если и случиться такое, сидеть будешь как в Шаратоне, в камере-люкс. Это я гарантирую. Вино, девочки, всё что пожелаешь.

— А Варенцов?

— Кто такой Варенцов, какой Варенцов, зачем Варенцов?

— Он картины мои украл и… На тридцать миллионов.

— Деревянных?

— Нет, Евро.

— У тебя?!

— Да!

— Слушай, дарагой, про картины я знал, — восхитился Шаман, — но чтобы на такую сумму! А этого, как ты говоришь, фамилия… — Шаман щёлкнул пальцами.

Баринов повторил.

— Варенецов, скотина, Павел Георгиевич… И вазы…

— И вазы тоже?! — Воскликнул Шаман. Изумлён он был, кажется, неподдельно, в тоне сквозило сочувствие пострадавшему. — Ну, надо же! Не хорошо. — И без перехода жёстко спросил. — А где ты их взял?