Читать книгу - "Бизнес-леди и чудовище - Анна Ольховская"

Гаем Юлием Цезарем, способным одновременно делать несколько дел (хотя совершенно непонятны восторги по этому поводу, у нас любая замужняя дама, вернувшись с работы, этим занимается), Лана не была, но следить за дорогой, слушая клекот увлекшегося Виктора Борисовича, могла.

И следила. Вот только ничего особо не выследила, хотя повторить путь от ранчо Скипина до «объекта» теперь сумела бы. А толку? Ни одной деревеньки с четко написанным на придорожном столбе названием они не проезжали.

«Бентли», прошуршав пару километров по гладкой асфальтированной дороге (расстарался Борисыч), выехал на какую-то федеральную, судя по оживленности, трассу. Но долго радоваться этому обстоятельству не пришлось, буквально через пять минут автомобиль снова свернул на малоприметную лесную дорогу, не удостоившуюся даже малюсенького указателя. Просто поворот на гравийку.

Именно гравийку, гладкой асфальтированной шкурки эта дорога не имела. Маскируются, гады! Случайный человек сюда вряд ли свернет.

А если и свернет, то вряд ли будет петлять полчаса по уходящей в чащобу козьей тропе. Так и заблудиться недолго.

Но даже если допустить, что случайный человек, наплевав на все «вряд ли», все же будет тупо продираться в глубь леса, то его ослиное упрямство будет щедро вознаграждено чудесным видом высокого бетонного забора с веселенькими кружевами колючей проволоки по воротничку.

Монолитные железные ворота станут поворотным пунктом в вояже любопытствующего.

Но это не относилось к господину Скипину. Его «Бентли» еще не доехал до ворот, а глазки укрепленных на ограде видеокамер уже подобострастно мигнули, и ворота, скрипя энтузиазмом, поспешили убраться в сторону.

Освобождая путь Луноликому и Солнцеподобному, Наиглавнейшему из Главных, Наимудрейшему из Мудрых. Короче, Заднице Мироздания. Которая, вернее, который торжественно провозгласил:

– Добро пожаловать в ад!

– Фу, как банально, – усмехнулась Лана, сосредоточившись на удержании маски равнодушия.

Между прочим, не так уж это было и просто! Равнодушие, а также хладнокровие вместе с владением собой, спровоцированные взбесившимся сердцем, подло, не по-большевистски, пытались эмигрировать в пятки. Но застряли в дверях, столкнувшись там с трепыхавшимся сердцем.

Только поэтому девушке и удавалось пока удерживать одну из истеричек на физиономии.

Попытки разума навести порядок в этом курятнике гасли на взлете. Потому что бесновалось подсознание. Потому что открывшаяся за воротами пастораль обмануть его, подсознание, не могла.

Да, вид прелестнейший: идеальный английский газон, тщательно подстриженные кусты, альпийские горки, ухоженные клумбы с цветами, выложенные фигурной плиткой дорожки, несколько белоснежных коттеджей, кокетливо прикрытых разноцветными черепичными крышами. Картину слегка (но только слегка) портило серое двухэтажное здание, раскоряченной буквой «п» огибавшее территорию.

Полностью, конечно, строение ограду не дублировало, оно прилипло к задней части территории, стараясь не привлекать к себе внимания. Обычное, на первый взгляд, офисное или больничное здание, стеклопакеты, кондиционеры, пара грибных шляпок спутниковых антенн, несколько входных дверей.

У одной из них курил человек в белом халате. А то, что окна первого этажа в левом крыле забраны решетками, – так ничего необычного в этом нет. Значит, там находится что-то ценное.

Но почему именно от этого здания веет запредельным злом? Лана почти видела черные щупальца бездны, тянущиеся оттуда.

А еще несколько напрягала безлюдность. Кроме курильщика в белом халате, на территории не было видно ни одной живой души.

Если не считать бродивших вдоль ограды охранников в униформе, но насчет их душевности у пленницы возникали определенные сомнения. А еще где-то на территории находился вольер с собаками. Видно его не было, зато слышно было очень даже неплохо. Причем, судя по басовитому бреху, содержались там отнюдь не пекинесы.

Все это Лана успела рассмотреть, пока «Бентли» плавно катился к тому самому серому зданию. И чем ближе оно становилось, тем труднее было дышать. И все больше истерило сердце.

Оно билось изнутри о грудную клетку, словно стремилось побыстрее вырваться на волю и убраться из этого страшного места куда подальше. Остальные чувства, поскуливая, забились под кровать и категорически отказались оттуда выходить.

И маска равнодушия сползла. Что не мог не заметить милейший Виктор Борисович:

– Что-то моя девочка побледнела. А ведь еще ничего толком не видела.

– Я не просто побледнела, – еле слышно проговорила пленница, постепенно свирепея на саму себя. – Меня сейчас вырвет. Прямо на ваше кожаное сиденье.

– Эй-эй! – переполошился водитель. – Ты чего? Укачало, что ли? Так не должно вроде, у машины ход даже на гравийке плавный.

– А нечего было вчера граблями размахивать! – теперь можно и дрожи в голос подпустить, оправдано. – У меня, похоже, сотрясение мозга.

Рвотный позыв удалось сымитировать весьма реалистично.

К этому моменту «Бентли» как раз остановился у главного, если судить по размерам дверей, входа, и Колян, заглушив двигатель, выскочил из обожаемого авто, торопливо распахнул дверцу возле Ланы и выдернул девушку, словно морковку из грядки. Хорошо, хоть за руку, а не за волосы.

Пленница образцово-показательно вскрикнула и немедленно упала. Прямо на о-о-очень твердую плитку. Где и осталась сидеть, обхватив руками коленку и тихонько хныча.

– Ты что же творишь…быш? – заревел Скипин, выковыриваясь из машины. – Совсем рехнулся, да?