Читать книгу - "Уж замуж невтерпеж - Ольга Степнова"

Балашов нагнулся над Сеней.

– Он даже не попытался достать оружие. Кобура застегнута. Я ничего не понимаю, Сеня и не думал сопротивляться!

– Может, он его знал? – предположила я, стуча зубами, кажется только от холода. – Балашов, мне страшно! – Я подошла к Балашову сзади, взяла его за локти и прижалась к огромной спине. Спина была горячая, широкая, напоминала каменную стену, и мне совершенно искренне захотелось за этой стеной спрятаться. Ну, скажи, пожалуйста: « Не бойся, девочка!»

– Мне тоже, – тихо сказал Балашов. – Мне тоже страшно!

Я бы так еще постояла, с иллюзией если уж не защиты, то просто близости, но где-то далеко закричала Кира. В том, что это визжала Кира, у меня не было никаких сомнений. Балашов вырвался из моих рук и побежал вокруг дома. Я понеслась за ним, по дороге нашла Кирины туфли, которые сняла, когда залезала в форточку, надела их и снова побежала. Бежать на каблуках было неудобно, но не так холодно. Кира все визжала на одном дыхании, на одной ноте, словно исправная милицейская сирена.

Мы прибежали к той стороне дома, но которую выходили окна гостиной. Кира висела как приспущенный вражеский флаг на одной из скоб, по которым я спускалась. Она решила повторить мой трюк, но скобы были скользкие, Кира пьяная, на первой же ступеньке ее нога соскользнула внутрь железной петли, и Кира повисла на уровне второго этажа вниз головой, зацепившись согнутым коленом за скобу, как воздушная гимнастка под куполом цирка.

– Не ори, – попросила я Киру, задрав голову, но она продолжала визжать.

– Ее что, выбросили из окна? – спросил запыхавшийся Балашов у ночного неба.

– Нет, она решила выйти как я, но если не можешь даже пристегнуть себя в самолете, то лазать по стенам лучше и не начинать.

– Ярик, помоги мне! – перешла на членораздельную речь Кира. – Я сломала ногу! Витя! – Она вдруг разродилась такими ругательствами, что Балашов отпрянул в сторону, а я рассмеялась – когда ломают ногу, ругаются короче.

– Женщина! – высунулся из окна Дед Мороз. Я его не сразу узнала, он снял колпак, нос, бороду, и превратился в мальчика с сельской внешностью. – Женщина! Я же говорил вам, что так нельзя спускаться, это опасно! Вот висите теперь, как кура на гриле, как какашка на тарзанке, а помочь вам ничем нельзя, извините, конечно!

Балашов кинулся к стене и попытался подтянуться на самой нижней скобе. Под его весом скоба с треском отвалилась и осталась у него в руках вместе с куском стены.

– Уроды! – провыла Кира из-под подола платья, которое закрывало ее с головой. В свете, падающем из окна, было видно, что на ней крохотные трусики-стринги, а на ляжках – целлюлит. Я бы погоняла ее в тренажерном зале до седьмого пота, ведь наверняка тратит прорву денег на бесполезные кремы.

– Обними меня, Балашов, и подсади, я ее вытащу!

Балашов не стал обсуждать стратегию спасения, он послушно и привычно меня обнял и приподнял. Я снова скинула туфли и полезла вверх по стене. Балашов остался стоять внизу большой и бесполезный, как слон в зоопарке. Добравшись до Киры, я одной рукой приподняла ее за спину и крикнула Морозу:

– Давай руку!

Мороз протянул худую ручонку. Кира совсем не помогала мне мышцами, не напрягала тело, она только беспрестанно и виртуозно ругалась. Я почувствовала, что могу сорваться в любой момент, и от злости шепнула ей в ухо: «Шевели граблями, кукла, если я упаду, то утащу тебя с собой, чтобы было мягче падать!»

Угроза подействовала, Кира напрягла спину и даже немного подтянулась, протянув Морозу руку. Я подсадила ее под мягкий зад, и Мороз, пыхтя, втянул ее в окно, проявив неожиданную силу.

– Я, женщина, в детстве скалолазанием занимался, – затараторил он в проеме окна, – но даже я в это время суток, в такую погоду – никогда! Это, извините, полный... абсурд, по скользкой стенке толстыми ногами сучить в каблуках и без трусов, извините, конечно.

От злого бессилия Кира сильно и звонко дала ему по морде. Я крикнула: «Руку!» и Мороз следом втащил меня в окно.

– Только не бейте! – попросил он. – Я на работе все-таки. Всего уже измутузили, голова болит, сил нет! Я с детства драться не любил, поэтому на бокс не записался. Вы тут так Новый год встречаете, я понимаю, у богатых свои причуды. Я в следующий раз на работу буду шлем одевать, у меня пацаны знакомые в пожарке работают – дадут погонять... или нет, у меня друган в детстве юным следопытом был, каску немецкую откопал, так я ее попрошу... Представляете, женщина, Дед Мороз в немецкой каске! Эксклюзив и полный... абсурд. Можно в два раза дороже брать, потому что об голову хоть бутылки колоти, еще бы Снегурку в бронежилете и крутых задорого поздравлять...

– Заткнись! – заорала я.

– Только не бейте!

Я выглянула в окно, Балашова внизу не было. Куда его черт понес? У меня, правда, ключ от комнат, я могу выйти, но Кира вряд ли меня выпустит одну, поэтому, придется опять спускаться по стене и искать Балашова. Неужели он решил вернуться в дом через тайный ход без меня?

– Скажи, мартышка, что там происходит? – прошипела Кира. – Где Виктор? Кто стрелял? Почему меня не выпускают? Почему погас, потом включился свет? Слышишь, говори! – Словно не очень рассчитывая получить ответ, она задрала подол платья и стала рассматривать свою ногу. На ней проступил кровоподтек, в остальном нога была целая и невредимая.

– Поссать надо, – не выдержал долгого молчания Дед Мороз.

– Этот идиот меня достал! – доверительно сказала мне Кира, будто не обзывала мартышкой секунду назад.

– Женщина, я же о вас забочусь, – обиделся Дед Мороз. – О вашей, извините, травме. На нее нужно поссать. Лучше ребенку.

– Заткнись! – заорала Кира.

– А от нервов, – не унимался Дед Мороз, – лучше внутрь урину принимать. По полстакана на ночь. Успокоитесь и помолодеете лет на двадцать пять, а если одну мочу без хлеба хлебать, то еще и похудеете лет на ...а-а!

Кира запустила в него тяжелой мраморной пепельницей, но Мороз увернулся, нырнув под стол, и пепельница вылетела в открытое окно. Я выглянула, не вернулся ли Балашов, но внизу никого не было. Придется покидать помещение через окно и догонять Балашова. Я отвела себе в этой истории слишком большую роль, чтобы сидеть в компании Киры и Мороза, и ждать, чем все закончится.

Я села на подоконник и свесила ноги вниз. Маршрут окно-стена-форточка становился таким же привычным как коридор-лестница-рубильник.

– Женщина, – обратился ко мне из-под стола Мороз, – не ходите в окно. Заработаете травму, а кто такая травма? Я раньше китайской медициной увлекался, так вот, с позиции тайпанга есть такой синдром, как переизбыток ян. От этого переизбытка происходит нарушение координации и у человека рождается внутренний ветер. – Мороз говорил все быстрее, желая договорить до того, как Кира нащупает очередной тяжелый предмет. – Почему пьяных качает? Потому что алкоголь, попадая в печень, вызывает переизбыток ян и рождает внутренний ветер. Просто так человек не падает, это от переизбытка ян, с которым нужно бороться.