Читать книгу - "С улыбкой хищника - Игорь Середенко"

— Но как?! — возмущенно и удивленно спросила Захра.

— Раньше я не могла этого делать, — ответила девочка, — теперь легко, смотри. — И она вновь исчезла за узким стволом молодого дерева.

Кто-то позвал девочку, она откликнулась и, попрощаясь с Захрой, договорилась с ней, что завтра они обязательно встретятся и будут играть. Захра, пожелав спокойной ночи своей новой подруге, покинула территорию больницы и вышла на улицу, где уже дожидался ее отец.

Салех все это время общался с молодым врачом, прибывшим в центр помощи людям по зову сердца. Доктору было не более сорока лет. Образование врача он получил в России, в городе Санкт-Петербург, куда был направлен пятнадцать лет назад для обучения.

Глядя на безустали играющих детей, Салех удивлялся их неиссякаемой энергии, которая приводила их в движение, исполняя неутолимое желание поиграть и выражая все детские легкомысленные фантазии.

Наблюдая за их беззадорной игрой, он задавал себе вопрос: «Может ли взрослый человек так же просто и легко найти друга, подружиться ради дружбы, ради жизни в мире?» У детей нет много потребностей, все они не задумываются о тяготах жизни, они лишь беззаботно наслаждаются той жизнью, которая окружила их и дает им все свое тепло, наделяя возможностью быть счастливыми. Куда делось его счастье, почему он не чувствует мир, окружающий его, без задней мысли об опасности, об осторожности, о тревоге? Наверное этот безлюдный, одинокий остров счастья затерялся навеки в его детстве. Он с сожалением и необъяснимой жгучей тяжестью в сердце спросил об этом доктора, которого считал своим коллегой, ведь он тоже помогал исцелять людей.

— Почему жизнь так ужасна, несправедлива — страдают невинные люди, дети? — спросил Салех, наблюдая за худыми, как скелет, пациентами доктора. — Где Бог, куда он делся? Неужто, он всего этого не видит? Почему отвернулся от них? Может он слеп? Ведь даже вы, доктора, пришли на помощь.

— Вы думаете, что я смогу что-то сделать или кому-то помочь?

— Ну, разумеется, ведь вы здесь. Они все верят вам и надеются. Ведь им нужна такая малость, как пища, которой богата и полна наша планета, — продолжил Салех.

Доктор посмотрел на Салеха вспыхнувшими глазами, словно он увидел Бога, но в тот же момент они потухли, из них ушла надежда и поселилась обреченность. Это привело Салеха в смятение, и он невольно отшатнулся, словно увидел Дьявола.

— Что? Что не так?! — вопрошал Салех.

— Как бы я не хотел, не рвался им помочь … — он безжизненно опустил руки, — они все обречены, может выживут единицы. Их организм перешел за ту точку, крайность существования, из которой обратной дороги нет, у них не будет восстановления организма к здоровому. Одни умрут на днях, другие — через неделю, месяц, не более. Жизнь ограничила их существование до минимума, граничащего с гибелью. Я лишь продлеваю их жалкую жизнь.

— Но зачем же вообще … — произнес Салех, охваченный осознанием того, что все эти пациенты в скором будущем умрут. Спазм голосовых связок и ком, так внезапно подкативший к горлу, не дал ему закончить фразу, зародившуюся в недрах возбужденного сознания.

— А затем … — продолжил доктор, — что ради, даже, одной спасенной жизни, есть такая вероятность, я готов быть свидетелем всех неистовых мучений пациентов, наблюдая, как они медленно умирают. Я делаю, поверьте, все возможное, но спасти их — не в моих силах.

— Кто же может справиться с этим заданием?

— Только Бог, но он, как вы верно заметили, слеп и глух. Я часто слышу их молитвы, как они обращаются к Богу, прося у него освобождение от нестерпимых, мучительных болей. И я до сих пор не могу определить, что страшней — наблюдать за мучениями детей или самому испытать страдания, пока смерть не отпустит тебя, избавя от боли.

Ближе к вечеру, когда пациенты принимали ранний ужин и доктора совершали обход, Салех вместе с дочерью покинули больницу и оказались на улице, напротив дешевой забегаловки, где развалились полупьяные, охваченные упоительным хмелем, солдаты, охранявшие Салеха и его дочь. Солдаты, наблюдавшие в оба мутных глаза за Салехом, и не думали подниматься со стульев свои обмякшие, расслабленные пьяные тела. Они лишь щелкали, клацали языками, пытаясь что-то сообщить друг другу. Некоторые показывали пальцами, в сторону Салеха, желая схватить его, но тут же обессиленная сладостным хмелем рука, безжизненно повисала вниз. Их стеклянные опьяневшие глаза лишь наблюдали, как пленные, которых им поручили охранять, неумолимо проходят мимо, направляясь в сторону гостиницы.

Салех не собирался убегать, он знал, что его и дочь могло ожидать в случае побега. Они были не защищены, у них не было иного выхода, как покорно ждать когда их довезут до конечного пункта, где их ждал, быть может, с нетерпением, некий Курбан, о котором Салех не имел ни малейшего понятия. Сейчас мысли Салеха были заняты ужином для себя и дочери. Солдаты были строги и жестоки, но они заботливо, хоть и скудно, кормили своих пленных.

На пути Салех увидел попрошайку, видимо, одного из пациентов больницы. Старый мужчина, вероятно лет шестидесяти, худой, истощенный голодом, ползал на четвереньках, ковыляя ногами и руками, словно палками, прося еду. Изредка прохожие в белых одеяниях, мужчины и женщины, из чистого любопытства, останавливались, и тогда этот несчастный старик, на котором остались лишь кости и, сжавшая их, кожа, протягивал дрожащую руку, схожую больше с тонкой веткой лишенной листьев. Прохожие, поглядев на просящего старика, из жалости иногда что-то бросали перед ним на землю, а тот с жадностью изголодавшегося тигра, схватывал кусок лепешки и, не отпуская ее из руки, продолжал идти за доброжелателем, извергая тому вслед грубые выражения, наполненные оскорблениями, ругательствами, с проклятиями, летевшими тому вдогонку. Люди спешно убегали от сквернословного старика, на котором из одежды ровным счетом ничего не было, его выпирающий скелет был прикрыт лишь тонкой иссохшей кожей. Заметив, что он остался один на дороге, освещенный косыми лучами заходящего солнца, старик подполз к засаленной, потрепанной накидке и, со словами проклятия, обернувшись в нее, поплелся на четвереньках, на дряблых немощных конечностях, в сторону больницы, где ждал его покой в одном из тайных уголков хижины, переполненной человеческими телами.

Бедный старик снился Салеху всю ночь. Он не мог забыть его взгляд, наполненный слезами и направленный снизу вверх на людей, равнодушно проходящих мимо. «Разве он был виновен в том, что хотел есть, — думал Салех, вспоминая жуткое видение старика из своего сна».

На следующий день, часов в девять утра, вернулся джип. Кроме Вазара и его людей, в машине был еще один мужчина, на вид лет тридцати, одетый в белую футболку и темные брюки. Мужчина покорно свесил голову и молча сидел на заднем сидении, скрестив руки у колен, в то время как солдаты приветствовали друг друга, своего командира и чему-то несказанно радовались. От солдата по имени Иса Салех узнал, что они выполнили поручения Курбана и теперь возвращаются на родину. Когда Салех спросил в какую страну они едут, то Иса нахмурился, а затем бросил фразу: