Читать книгу - "Тест на доверие - Галина Владимировна Романова"

– Голубева, ну какая же ты умница, а! И такие мозги в газетном киоске пропадают! Ну негоже же! Я еще помню твои репортажи на злобу дня. Тебе удавалось иголку в стоге рассмотреть так быстро, так ловко, как никто не мог.

– Думаешь, я права?

– Думаю, да. Только доказательств пшик один. Нас в полиции слушать не станут. Да, и я тут, пока ты срок мотала, – пошутил с хохотком Игорь, – поднимался к тебе на этаж и внимательно осмотрел место преступления. Конечно, ничего такого я не обнаружил. Но царапины увидел. Отчетливые царапины.

– Что за царапины? – нахмурилась Наташа. И поспешила: – Ничего не говори, догадаюсь… На замке? На моем замке царапины?

– Есть попадание! Нижний замок твоей двери кто-то безжалостно исцарапал. И смею предположить, что твоя соседка застала злоумышленника в тот самый момент. Оттого и погибла.

– Да. Царапин никаких не было. Это сто процентов. Когда тело мужа увезли, я генеральную уборку делала. И входную дверь отмывала со средством с двух сторон. И порог. Царапин не было!

– Значит, кто-то пытался к тебе проникнуть. Только вот зачем?

Осипов встал и заходил по ее кухне, разминая пальцы странной гимнастикой: сцепит, похрустит, расцепит, потрясет. Пока он тренировал свои пальцы, Наташа встала, убрала со стола, вымыла посуду. Полезную еду Осипова сложила в контейнеры, те – в пакет и, подумав, убрала его в холодильник. Вдруг это все мгновенно портящееся? Денег-то, сто процентов, немалых стоило.

– Что надумал? – поинтересовалась она, вернувшись за стол.

– Ничего хорошего, Наташа! – взъерошил он свою идеальную прическу, усаживаясь напротив. – Если они пытались проникнуть к тебе в квартиру с целью подложить тебе улику, пистолет, – это одно. А если хотели дождаться тебя здесь, чтобы убить, – это совсем другое.

– Да, – подумав, согласилась Наташа. – Улика в деле больше не представляет для них той ценности, что вначале. А вот если они хотели избавиться от меня как от свидетеля, то…

– …ничто не помешает им повторить свою попытку.

Осипов даже побледнел, дотянулся о ее руки, сдвинул рукав ее джемпера и погладил запястье. Это было так неожиданно смело с его стороны и неожиданно приятно, что ее тут же смутило и вогнало в краску. Ее Аркаша не сильно заморачивался на такие нежности. Запястье ее мог взять в руку лишь для того, чтобы пульс нащупать, когда у нее прежде случались приступы боли.

– Поэтому собирайся, – неуверенно скомандовал Игорь и руку убрал.

– Собираться? С вещами? Опять в тюрьму? – Она в фальшивом испуге округлила глаза. – Не пойду, гражданин начальник.

– Не кривляйся, Голубева, – поморщился он будто недовольно, но тоже ненатурально. – Ко мне поедешь. Условия позволяют. Там пересидишь тяжелые времена. В ларьке своем отпуск возьмешь.

– Кто же мне его даст? Сменщицы нет. Меня просто уволят. А это нормальные деньги. Жить на что? Мужа у меня теперь нет, поддержки никакой. Пенсия по здоровью так себе… – Тут уж она обеспокоилась совершенно по-настоящему, без игры. – Уволят, Игорек, меня, как пить дать уволят.

– И черт с ней, с работой твоей глупой. Найду я тебе занятие. И платить будут прилично. Тексты станешь редактировать. Ты же у нас кто? Журналист. И еще филолог. Два образования такого уровня, плюс опыт, плюс мозги – все это на дороге не валяется. При теперешнем кадровом голоде я тебе такую шикарную удаленку оформлю! Собирайся, собирайся, Голубева.

Осипов снова уселся на диванчик, принявшись складывать свои бумаги в папку, закрывать файлы в компьютере. Убрал все в портфель – кожаный, статусный, с потертостями там, где нужно. Резко поднялся. Уставился на нее вопросительно.

– Я не понял: ты чего столбом стоишь?

– Блин, Игорь, как-то неожиданно. Из тюрьмы сразу к тебе в хоромы. Ничего, что я твоя подзащитная? Это никакого конфликта интересов не вызовет? Я не стесню тебя?

– Во-первых, подозрения с тебя практически сняты. Во-вторых, никто не запрещает мне защищать своего друга и одновременно спасать его от возможного преследования преступных элементов. – Тон его сделался точно таким же, как когда он с майором Подгорным разговаривал: надменным и назидательным. – Это даже благородно. Во-вторых, про хоромы ты правильно сказала. У меня большой дом. Мы можем даже не увидеться там ни разу за день, настолько он большой. В-третьих…

– А зачем тебе это, Осипов? – перебила его Наташа, подозрительно прищурившись. – На женщину чьей-то мечты я сейчас не тяну. Заподозрить тебя в сексуальном интересе к моим мощам глупо. Что, Игорек? Ну, колись! В чем твой интерес?

И вот тут он как-то вдруг и сразу сдулся. И из респектабельного адвоката с дорогой машиной и статусным портфелем превратился в того самого парня, с которым она когда-то работала в издательстве: растерянного, не уверенного в себе, вечно подавленного. Он будто стал меньше ростом.

– Игорек? – Наташа скрестила руки перед грудью. – В чем причина?

– Сын! – выдохнул он с горечью и обессиленно опустился на диванчик. – Я отобрал его у матери – алкашки распутной, еле вырвал из ее порочных лап. Стасу тогда семь лет было. Только в школу пошел. Семь лет прожили с ним душа в душу. Мальчишка талантливый, умный. И тут вдруг…

– Случился подростковый возраст, так?

– Так. И я не знаю, что с ним делать! Как разговаривать! Это словно другой человек! Я и воспитателей нанимал, приглашал к нам жить. И учителей на дом. И психологов. Ничего не работает, Наташа! Мы отдаляемся, и мне по-настоящему жутко. Я боюсь, что он подсядет на что-нибудь. Сведет знакомства не с теми, очутится не там.

– А я?

– А ты единственный человек, которому я могу его доверить. Ты, и только ты способна встряхнуть его. На какие-то рельсы поставить. Я просто прошу тебя к нему присмотреться и попытаться наладить с ним контакт. У меня не выходит!

Осипов казался страшно раздавленным. И ей его по-настоящему было жаль, но…

– То есть ты хочешь доверить своего сына – проблемного подростка – тетке с кучей болячек, подозреваемой в предумышленном убийстве, и не одном. Замечу: у полиции отравление моего Аркаши так и повисло. Ты… Осипов, ты сбрендил?!

– Наташа! Если ты не поможешь, он точно сядет через год. Все очень-очень плохо. Что скажешь?

– Ты сумасшедший, – выпалила она, всплеснув руками.

И тут же подумала, что после его доводов про все опасности, что ее могут подстерегать, оставаться у себя ей в самом деле страшно. Больше ей податься было некуда. А трудный подросток…

Она сама когда-то была таким. И ее даже хотели поставить на учет в полиции. Обошлось. Она повзрослела.

– Ладно. Поеду к тебе. Но учти, Осипов: пудрить