Читать книгу - "Черные тузы - Андрей Троицкий"

За окном ещё не успела заняться поздняя утренняя заря, а телефон уже звонил требовательно и нетерпеливо. Разбуженный этим звонком певец Головченко сел на кровати, сунул ноги в шлепанцы и как был, в трусах и майке, побежал в соседнюю комнату, к аппарату. Но в трубке уже тонко звенели короткие гудки отбоя. Еще не очнувшийся после глубокого сна, Головченко осовело поводил головой из стороны в сторону, глянул на круглые настенные часы. Девять утра, если снова лечь в кровать уже не заснешь. Скрипнули половицы, распахнулась дверь, в комнату, переваливаясь с боку на бок, тяжелая, как ожиревший пингвин, вошла теща.

– Я же попросил вас, Клавдия Петровна, подходить к телефону, когда я сплю, – жалобным голосом сказал Головченко.

– Так вставать пора, – Клавдия Петровна завела руки за спину и развязала фартук. – День на дворе, а ты все дрыхнешь.

Головченко залез рукой под майку и потер левую половину груди ладонью. Ежедневные споры с тещей стали вызывать странные болезненные ощущения, при одном только виде Клавдии Петровны ныло сердце, покалывало в груди, даже пищевод раздражался, как при изжоге.

– Я возвращаюсь с работы поздно и мне надо отдыхать.

– С работы, – теща фыркнула, бросила фартук на спинку стула. – С какой ещё работы? Это на заводе люди работают. А ты в кабаке песни орешь. Скажет тоже, с работы… Кому сказать стыдно: зять в кабаке поет. Страм один, а не работа.

Грамотная Клавдия Петровна вставляла букву Т в самые разные слова. Теще подняла край скатерти, вытащила какую-то бумажку и положила её перед зятем.

– На вот, прочитай, допелся, голубчик. В прокуратуру вызывают, в Москву.

Головченко взял в руки бумажку, действительно оказавшуюся повесткой в областную прокуратуру.

– В следующий понедельник явиться к десяти часам в комнату такую-то, – прочитал он вслух. – К следователю Зыкову В. Н. Странно, что это от меня вдруг следователю понадобилось? Не понимаю.

– К тому все шло, – глубокомысленно заметила теща и уселась за стол напротив зятя, придвинула к себе чашку. – Там все поймешь, у прокурора.

Каждое утро одно и то же. Головченко откинулся на спинку стула, вытянул под столом голое ноги и, сделав глоток из чашки с остывшим кофе, видимо, не допитым женой, сунул в рот сигарету. Приносишь домой деньги, работаешь, как проклятый, и что получаешь? Только тещины упреки. Клавдия Петровна пенсионер, жена Вера воспитательница детского сада, плюс двое детей, учатся в младшей школе. Ясно, теще плевать, где работает её зять, поет в кабаке или гайки точит на заводе, ей нужно лишь выместить на Головченко свое раздражение. А раздражена Клавдия Петровна все двадцать четыре часа в сутки. И спроси, на что раздражена? Сама не знает. А крайний всегда зять, потому что днями сидит дома, потому что он рядом.

Головченко приоткрыл форточку, стряхнул пепел в цветочный горшок. Странно другое: и Верочка начала зло посмеиваться над способом, каким муж зарабатывает деньги. Она-то, умный человек, должна понимать, Головченко каждый вечер выходит на эстраду в прокуренном ресторанном зале, поет для пьющих и жующих людей, вовсе не для своего удовольствия, только ради денег, а, в конечном счете, ради детей, ради их будущего. Возможно, Вере кажется, что муж не честен с ней, что он ведет двойную жизнь, якшается со всякими растленными типами, карточными шулерами и сутенерами, поддерживает связи с женщинами легкого поведения? Ресторан в её представлении не увеселительное заведение – это средоточие разврата, прибежище падших, морально опустившихся личностей. Вера ревнует его к работе, а теща подливает масла в огонь ревности. Головченко с ненавистью посмотрел на Клавдию Петровну, пившую чай из блюдца.

Телефон снова разразился громким звоном. Головченко, покосившись на тещу, сказал в трубку «але».

– Виталий Семенович? – приятный баритончик доносился откуда-то издалека, возможно, из другого города.

– Он самый, – Головченко крепче прижал трубку к уху. – Слушаю вас.

– Это вас беспокоят по поручению Марьясова. Владимир Андреевич хотел бы увидеться с вами. Это по поводу работы. Насколько я знаю, он решил вам что-то предложить. Разговор сугубо личный, конфиденциальный, так что никого из родственников или знакомых лучше о нем не информировать. Вы меня понимаете?

– Как же, как же, понимаю, – Головченко заволновался и даже привстал со стула. – Очень даже понимаю.

– Тогда через час подъезжайте к автобусной остановке перед кинотеатром «Зенит», мы вас там подберем. Успеете?

– Конечно, успею.

– На работу срочно вызывают, – положив трубку, Головченко повернулся к теще и сказал первое, что пришло в голову. – Каждый квартал требуют от меня обновления репертуара. Специальная комиссия проверяет, чтобы я, так сказать, обновлялся. Ну, чтобы не стоял на месте. Понимаете?