Читать книгу - "Мальтийский крест Павла Первого - Наталья Николаевна Александрова"

Значит, это проделал кто-то другой — тот, или та, кто безупречно выглядит.

А вот интересно — нашли ли они перстень?

Я вернулась в прихожую, запустила руку в плафон. Перстень был на месте.

Ага, значит, мой тайник оправдал себя.

Грабителям не пришло в голову здесь искать…

Вот еще что интересно. Этот перстень не кажется таким уж дорогим — почему же кто-то с таким усердием пытается его заполучить? Чем этот перстень так важен?

Может быть, он представляет исторический интерес? Надо будет показать его Леокадии Львовне… но тогда придется признаться ей, что я взяла этот перстень на месте преступления…

Только не это! И вообще, я уже предположила, что перстень нужен убийце. Потому что по нему его можно опознать. Или еще зачем-то.

Мои размышления перебил звонок маминого телефона.

Она взглянула на экран и пробормотала:

— Это по страховке… надо же, как быстро перезвонили… вот что значит хорошая компания…

Поднесла телефон к уху, проговорила:

— Да, это я… я вас слушаю… но я же уже все рассказала вашему коллеге… нашу квартиру ограбили, взломали дверь… что украли — я пока точно не знаю…

Она немного послушала и вдруг совсем другим, растерянным тоном проговорила:

— Вера Анатольевна? Кто такая Вера Анатольевна? Ах, ну да, Вера… а зачем вам она? Ну и что, что на нее… раньше же всегда я подписывала, и это всех устраивало… ах, сменились правила… ах, сменилось начальство… безобразие… это необходимо? Без этого никак? Ну, тогда… впрочем, ущерб, кажется, совсем небольшой. Кажется, ничего не пропало.

Она еще немного послушала и снова заговорила, сменив тон:

— Ну, только замки, конечно, придется поменять, а так ничего страшного. Хорошо… да, я все поняла… да, я отказываюсь от возмещения… я уверена…

Она прервала разговор, неприязненно взглянула на трубку и прошипела:

— Безобразие!

— В чем дело? — спросила я.

— Ни в чем… в этой страховой такие странные правила… оказывается, если ущерб небольшой, они его не возмещают.

Я опустила глаза.

Странно… из того, что мне удалось расслышать, я поняла, что мать сама отказалась от возмещения ущерба. А не понравилось ей другое — то, что страховщикам зачем-то понадобилась я.

Она повторяла слова собеседника — и по ним я поняла, что они спрашивали Веру Анатольевну, то есть меня.

Интересно, зачем я им понадобилась?

Мама тем временем уже начала наводить порядок в своей комнате, и я стала ей помогать. Но она тут же выгнала меня, и мы поделили фронт работ: мне досталась моя комната и прихожая, а ей — гостиная и ее спальня. Ванную эти уроды не тронули, а разоренную кухню мы малодушно решили оставить Валентине, которая придет завтра. Вот она обрадуется!

Свою комнату я тоже оставила на потом, а пока собирала разбросанные вещи из прихожей. Что-то слишком много барахла… ага, это они на антресоли влезли и выбросили оттуда коробку с обувью, еще какие-то бебехи. Ой, ну правильно говорят, что антресоли — вещь совершенно лишняя, даже вредная, складывают туда вещи ненужные, поскольку достать что-либо оттуда практически невозможно. А если не пользуешься вещью пару лет, то, значит, она и не нужна вовсе. Правда, известно также, что как только выбросишь эту самую ненужную вещь — так она сразу и понадобится. Это Валентина так говорит.

Я встала на стул, чтобы дотянуться до антресолей, подхватила коробку с обувью, еще там был пакет с какими-то книжками… ах нет, там был альбом. Пакет порвался, и все вылетело на пол. Чертыхаясь, я кое-как собрала содержимое пакета. Кроме старого толстого альбома с фотографиями, там были еще снимки в порванном конверте.

Альбом был отцовский. Так и было выведено на обложке красивым почерком: «семья Вороновских». Я вспомнила мамины слова о том, что я похожа на отца. Странно, она мне раньше никогда этого не говорила, мы вообще об отце не разговаривали.

На первой странице была пара — она сидит, он стоит сзади. Постановочная поза, видно, что в ателье снимали. Он в темном официальном костюме, она тоже в костюме, но светлом, более нарядном. И надпись под снимком: «1950 год».

Так. Бабушка и дедушка, судя по всему. Не слишком молодые, но лица приятные, хоть и серьезные не в меру. Потому что сфотографировались они явно в день своей свадьбы. Отец мой родился в 1952 году, это-то я помню. Он был старше мамы почти на двадцать лет. Понятно, что не дожили они до его свадьбы и внучку, то есть меня, не увидели.

— Вера, что ты там возишься? — послышался из комнаты голос мамы. — Помоги мне шкаф передвинуть!

Я схватила альбом и конверт с фотографиями и по дороге забросила их в свою комнату. Отчего-то мне не хотелось рассматривать их вместе с мамой. А у меня в комнате такой кавардак, что сам черт ногу сломит. И ничего не найдет.

С уборкой мы провозились долго, так что остаться наедине с фотографиями я смогла не скоро. Мама наконец угомонилась, даже телевизор у нее не работал, из чего я сделала вывод, что сегодня сеанс связи с ее хахалем не предусмотрен. Ах, ну да, утром же виделись…

Я пролистала альбом. Вот отец совсем маленький, потом постарше, вот — первоклассник с букетом, вот где-то на море, вдали видны горы. Вот с родителями официальная фотография, наверно, на выпускном вечере. Потом — на стройке, очевидно, в студенческом отряде… Странно, я совершенно не знаю, в каком он учился институте, куда ездил летом, где жил вместе с родителями. Судя по фотографиям, в нашем городе… Значит, должны были остаться хоть какие-то друзья и знакомые. Но я никого не помню. Не помню, чтобы кто-то приходил к нам в гости в эту квартиру. Не помню, чтобы мы куда-то ездили. Возможно, родители встречались с друзьями без меня. И летом ездили в отпуск, пока мы жили на даче с няней Синой, как я ее называла.

Вот последняя фотография: отец после окончания института. Тоже в костюме и коротко подстрижен. А вот большая группа ребят, уже, видно, выпили шампанского на радостях, отец улыбается и даже обнимает его какая-то девушка. Я бросила взгляд в зеркало, повернулась так же. И да, я действительно на него похожа. Ну и что такого? Отчего мама сказала об этом с такой неприязнью?

Валентина говорит, что если дочь на отца похожа, то будет ей в жизни много счастья. Ну, это вряд ли.

Больше фотографий в альбоме не было. Все ясно, бабушка с дедушкой умерли примерно