Читать книгу - "Шик, блеск, красота - Марина Серова"

Последние слова Вероника едва выговорила, сдерживая наворачивающиеся на глаза слезы. Но поняв, что с этим ей не справиться, женщина торопливо отвернулась и спрятала лицо в ладонях. Теперь мне стало еще более неловко, чем когда узнала, что попала не туда. Но нет худа без добра: я уже знала, что Бокова смертельно больна и, значит, ей и в самом деле ни к чему разбивать новую семью своего бывшего мужа и тем более стараться вернуть ребенка. Все это, разумеется, требовало проверки, но за ней, я знала, дело не станет.

Я извинилась за причиненное неудобство и попросила Веронику не принимать близко к сердцу наш разговор. Я собралась уходить.

Вероника не настаивала на том, чтобы я задержалась. Напротив, как мне показалось, даже обрадовалась тому, что ее наконец оставили в покое. Покинув ее квартиру, я остановилась на лестничной площадке и грустно вздохнула: очередной подозреваемый отпадал. Оставалась Фимушкина, поведение которой все больше настораживало меня, тем более что я даже не могла его ничем объяснить.

Вернувшись в машину, я первым делом вспомнила свой разговор с Фимушкиной и определила, какой момент в ее поведении меня настораживает.

Она с самого начала попыталась запутать меня и сделать вид, будто не знает о том, что Евдокия станет демонстрировать главную модель. А потом, поняв, что мне уже известна правда, отказалась от своих слов и прикинулась забывчивой. Зачем бы так поступать человеку, не имеющему никаких корыстных целей?

Порядком призадумавшись над тем, какие цели преследовала Фимушкина, утаивая от меня правду и вещая на весь спортзал о том, какое платье будет демонстрировать на показе Евдокия, я очень скоро пришла к выводу, что Фимушкина не так хорошо относилась к Дрягель, как старалась показать. Она явно недолюбливала, если не сказать — ненавидела женщину. По какой причине, для меня пока неясно. Не зацикливаясь на мотивах Фимушкиной, я первым делом решила проверить ее связь с пропавшим сторожем. Иванников пока оставался в моем сознании исполнителем убийства, хотя доказать это я еще не могла. Понадеявшись на то, что если все подтвердится, то у меня появится возможность прижать Фимушкину, я приготовилась приступить к работе.

* * *

Не придумав по дороге ничего лучшего, кроме как заново переговорить с администрацией Дворца культуры и постараться узнать, не знакомы ли Иванников и Фимушкина, я повернула машину в том направлении. Конечно, вероятность того, что кто-то знает об отношениях этих людей или видел их вместе, настолько мала, что не стоит даже надеяться. Но попробовать все же стоило.

Подъехав ко Дворцу, я припарковала машину в том же месте, что и ранее, и прошла внутрь. Отыскать администратора мне не составило труда, так как я уже знала примерное местонахождение кабинетов руководства. Женщина сразу узнала меня, и мне не пришлось тратить время на объяснения, а сразу приступить к главному:

— Скажите, ваш сторож не объявлялся? Я имею в виду Иванникова.

— Я поняла, — кивнула женщина. — Только ведь он со следующей недели выходит, сейчас ему незачем приходить.

— Ах да, — вспомнила я. — Что ж, в таком случае у меня есть еще один вопрос. Скажите, во время наших репетиций вы бывали в зале и за кулисами?

— Да, я же следила за порядком. Да и потом, без меня никто бы ничего не нашел, — ответила администратор.

— В таком случае есть вероятность, что вы могли видеть, с кем общались в зале участницы, — предположила я осторожно.

Женщина ничего не ответила, не зная точно, о ком конкретно идет речь, но слушать все же приготовилась. Я объяснила, что меня интересует, общался ли с кем их сторож по утрам в свою смену, и в ответ услышала:

— Вас, наверное, интересует, с кем из женщин разговаривал Иванников? Конкретно сказать не могу, тем более что он даже не задерживался после смены, а сразу уходил домой. Только вот один раз я видела его рядом с одной из участниц показа. Мне показалось, он у нее о чем-то спрашивал.

— Описать эту женщину можете? — торопливо спросила я, почти уверенная, что сейчас услышу описание Фимушкиной.

Увы, мои ожидания не оправдались: администраторша дала словесный портрет совсем другой особы. Я даже не сразу разобралась, о ком идет речь. Лишь когда женщина упомянула о том, что эта участница вечно ссорилась с убитой и вела себя надменно, я поняла, что она говорит о Зинаиде Ляминой. Но ведь ее-то я проверяла! Я же доказала, что…

А ведь действительно, я же проверяла, какие проблемы были у Ляминой и Прокопчук, но никак не у Дрягель и Ляминой, — спохватилась я сразу. Впрочем, я тут же поняла, что Лямина никак не могла являться заказчицей, потому как ей-то было прекрасно известно о том, что участниц поменяли местами. Пожелай она убить Дрягель, на нее бы и указала исполнителю. Нет, очевидно, что Лямина здесь вовсе ни при чем. Скорее всего Иванников просто у нее что-то спросил, и именно этот момент и застала администраторша. Причин подозревать Зинаиду по-прежнему нет.

Окончательно запутавшись, я не знала даже, что думать. Ни одной путевой мысли в голову не приходило.

— Хотите спросить что-нибудь еще? — видя, что я молчу, поинтересовалась у меня работница ДК.

«А почему бы мне не поискать флакон из-под яда?» — в самую последнюю минуту мелькнула у меня в голове мысль, и, не долго думая, я спросила разрешение на осмотр комнат. Администратор не нашла повода мне отказать и, взяв ключи, вместе со мной направилась осматривать помещения.

Прежде всего мы заглянули в бывшую гримерку. Я почему-то решила, что преступник бросил или спрятал склянку именно здесь, предположив, что в этой комнате ее станут искать в самую последнюю очередь. Ведь очевидно же, что нормальный человек в том помещении, где совершил преступление, оставлять улик не станет. Мне не повезло — оказалось, что преступник был почти такого же мнения. Он ничего здесь не спрятал. Даже администратор после моего безуспешного поиска сказала:

— Если бы тут что-то нашли — а это могла сделать лишь уборщица, — она бы сразу сказала мне.

Предположив, что преступник мог положить флакон в какой-либо ящик старой стенки, стоящей за кулисами и хранившей в себе массу вещей, нужных для украшения сцены: булавок, бумажек, искусственных цветов, муляжей фруктов, ягод, я проверила и ее. В стенке оказалось все, что только душе угодно, включая аптечку с бинтами, ватой и таблетками, но только не то, что я предполагала найти. Пришлось продолжить поиск в другом месте.

Увы, мне не везло: за полчаса обшаривания всех закоулков сцены я так ничего и не обнаружила. Размышляя над тем, где же еще сторож мог оставить склянку от яда, я остановилась на коридоре. Отдаленные его углы загромождали различные декорации для спектаклей, концертов и иных мероприятий. За ними редко когда мыли полы, так что удобнее и безопаснее места для того, чтобы что-то спрятать, найти было сложно.

Подойдя ближе к куче запылившихся, наполовину сломанных творений из пенопласта, бумаги и ткани, я сначала внимательно обвела их взглядом, мысленно поставив себя на место сторожа, и попыталась сообразить, с какой же стороны он спрятал в декорации орудие убийства. Мне почему-то показалось, что мужчина сунул склянку из-под яда в полую колонну псевдогреческой конструкции. Я подошла ближе. В этой части коридора было довольно темно, и разглядеть ничего не удалось. Пришлось вытаскивать колонну на середину и, наклонив, высыпать из нее мусор.