Читать книгу - "Шекспир должен умереть - Валерия Леман"

— По всему выходит, профессор, что у вас здесь не так много врагов, — произнес я в ожидании заказанного пива.

Он взглянул на меня с легким удивлением.

— А кто вам вообще сказал, что у меня есть враги? — Он даже слегка подмигнул. — Я люблю весь мир вместе со всеми его сумасшедшими гениями и преступниками, я всех понимаю и заранее за все прощаю и благословляю. Можно сказать без всякого преувеличения: у меня вообще нет врагов, ни одного!

Нам принесли два высоких бокала, наполненных золотистым пивом с дивной пенкой. Я с удовольствием сделал первый глоток и ощутил почти божественную прохладу с привкусом легкой горчинки.

— Позволю себе с вами не согласиться, — словно заражаясь благодушием профессора, я мягко улыбнулся. — Враги есть у всех, и любого, самого добрейшего человека никогда не будут любить все. Всегда найдется хотя бы один, кто возненавидит праведника чисто из зависти — просто потому, что его все любят.

Хатвилл беззаботно пожал плечами, в буквальном смысле слова дыша улыбкой, словно обнимая весь мир.

— У нас не такой большой городок. Пожалуй, мы все тут знаем друг друга, похуже, получше, но — знаем. Так вот: до сих пор у меня не было врагов, хотите — верьте, хотите — нет.

— Хорошо, — кивнул я. — Кто же в таком случае дважды пытался вас убить?

Он легкомысленно махнул рукой.

— Какой-нибудь дурачок. К примеру, Микки Спунк — есть тут у нас такой парнишка, очень славный. Полгода назад Микки был одним из лучших студентов Уорвика, чемпионом графства по фехтованию. И вдруг сошел с ума! До сих пор не ясно — почему. Возможно, именно он и может пытаться меня убить, используя для этого свои умственные возможности. Как вам такая версия?

Сами понимаете, подобную версию я мог принять чисто условно, с легкой усмешкой чокнувшись с профессором.

— Предлагаю всерьез поговорить о ваших возможных… Ну, хорошо — не врагах, а просто о недругах. Взять, к примеру, Питера Санина, который принял смерть вместо вас. Как выяснилось, этот парень, хоть и был не из бедных, а зарабатывал неплохие денежки грязным шантажом. Неужели вы простили бы ему, попытайся он вас шантажировать?

В ответ на мой вопрос Нат так весело расхохотался, словно нет на свете ничего забавнее шантажа профессора Хатвилла. Он со смаком отпил еще глоток пива и ответил с доброжелательной улыбкой:

— Сказать по правде, вы попали в яблочко, Ален! Этот парень действительно однажды пытался меня шантажировать, но отчего-то это совершенно вылетело у меня из памяти. Я ведь никогда не держу зла! Кстати, я совершенно забыл рассказать об этом инспектору при нашей личной беседе. Полагаю, ему этот факт полезно знать.

Еще бы! Я усмехнулся. Подобные факты полезно знать любому инспектору, ведущему следствие по двум убийствам. Особенно в свете наших последних размышлений по поводу того, что под видом попытки убить самого себя профессор вполне мог расправиться с опасными для себя людьми — к примеру, с Питером Саниным, который, как только что выяснилось, действительно пытался его шантажировать.

— И чем же он пытался вас шантажировать, если не секрет? — поинтересовался я, с любопытством глядя на слегка порозовевшее от пива лицо Ната.

— Абсолютно не секрет, — весело отозвался он. — Этот негодник умудрился сфотографировать любовные сценки со мной в главной роли. — Тут он с долей гордости мне подмигнул, точно сообщал о некоем замечательном достижении. — Легкая и совершенно очаровательная порнушка. Я ведь скоро стану законопослушным и любящим супругом вашей знакомой Розы Мимозин. Но, как и у всякого нормального мужчины, порой у меня бывают… приключения. Однажды мы замечательно провели время с одной темпераментной студенткой из Греции. Это случилось прямо в моем рабочем кабинете, рядом с библиотекой, и шустрый Питер умудрился сделать несколько интересных кадров, оставшись при этом совершенно не замеченным нами. И вот, парень продемонстрировал мне эти занятные картинки, намекнув, что может показать их и моей будущей женушке.

Еще один глоток и еще одна лукавая улыбка.

— И насколько дорого он запросил с вас за молчание?

В ответ профессор вновь весело расхохотался:

— Понятия не имею! Он даже не успел сообщить мне ничего конкретного, потому что я, точно как сейчас, весело рассмеялся, восхитился его снимками, а потом предложил смело показывать их всем, кому он пожелает. Дескать, для меня это очень лестные снимки, и я буду только гордиться своей сексуальной привлекательностью.

Я хмыкнул:

— Вы хотите сказать, что совершенно не испугались, что факт вашей измены станет известен лично Розе?

Он приподнял бровь.

— А почему я должен этого бояться? В конце концов, я не так уж стремлюсь стать чьим-либо законным мужем, мне вполне достаточно отдельных, коротких, но ярких историй любви, ведь самое большое наслаждение и радость для меня — моя работа. Так что если милой Розе что-то не понравится — что ж, я готов отказаться от заключения брака. Потому, уверяю вас, она сама не станет даже смотреть на подобный компромат — милая девушка просто мечтает стать миссис Хатвилл. И я ее понимаю.

Он широко улыбнулся и поднял бокал.

— Чудесное пиво! Вторую порцию беру за свой счет — теперь я угощаю вас!

Разумеется, я не стал протестовать: пиво было чудесное, разговор — интересный, так что я был не против поболтать с милым человеком и выяснить, что еще он случайно позабыл сообщить полиции.

Когда профессор вернулся с двумя новыми бокалами пива, наша задушевная беседа продолжилась. Разумеется, я поспешил первым направить ее в нужное мне русло, сделав разведку по части погибшего хореографа:

— Кстати, профессор, мне интересно узнать о вашем отношении к гомосексуализму, тем более что в загадку двух убийств попал его представитель — Билли…

— Билли Кокрелл! — Профессор усмехнулся и покачал головой. — Забавный был парень. Признаться, я сталкивался с гомосексуалистами самого разного класса — от грязноватых пройдох до практически гениев, правда по большей части — в мире литературы. В юности я даже собирался писать на данную тему серьезное исследование, взяв за основу судьбу великого Оскара Уайлда. Кстати сказать, я просто обожаю его произведения, и в частности «Портрет Дориана Грея». А вы?

Я едва не поперхнулся. Признаться, мое увлечение мировой классикой было достаточно кратким, по большей части я любил расслабиться с книжкой увлекательных детективов про комиссара Мегрэ или классического Шерлока Холмса.

— Как и все, я люблю Уайлда, классика есть классика. Но мы с вами говорили про хореографа Кокрелла…

— Разумеется, я не забыл, — кивнул профессор. — К нему я и шел. Дело в том, что наш Кокрелл в чем-то был удивительно похож на Дориана Грея — изящный, если не сказать утонченный, красивый, безукоризненно воспитанный… И чертовски игривый! — Тут он в очередной раз весело рассмеялся. — Представьте себе, нынешней весной, когда мы все дружно отмечали годовщину нашего театра «Влюбленные в Шекспира», душка Билли пытался меня соблазнить. Разумеется, я устоял!