Читать книгу - "Разбитое сердце богини - Валерия Вербинина"

Наступило непродолжительное молчание.

– Таня, – сказал Владислав, собравшись с духом, – отец хочет с вами поговорить.

– О чем? – Я снова зевнула, прикрывая рот ладонью. Судя по взгляду, которым меня наградила Марина, зевание в их кругу приравнивалось к смертному греху.

– Об этом… – Владислав едва заметно поморщился, – Ангеле Смерти.

– Я уже сказала Охотнику про мизинец, – недовольно ответила я. – Боюсь, это все, чем я могу вам помочь.

Владислав Ипполитович поглядел на меня, вздохнул, аккуратно приподнял полы своего пиджака и опустился в кресло. Костюм его явно был сшит у самого престижного дизайнера, но все равно висел на младшем Шарлахове мешком, как линялая тряпка. Есть же такие счастливцы, которым достаточно натянуть драные джинсы, чтобы выглядеть по-королевски. А есть и такие, помочь которым не в состоянии все модельеры мира.

– Видите ли, – негромко начал Владислав, и я машинально отметила, что даже голос у него как у истого подкаблучника. – Мой отец совершенно выбит из колеи всей этой историей.

– Я тоже, – хмыкнула я, – ведь это меня чуть не убили.

Владислав молча смотрел на меня бесцветными глазами.

– Я имею в виду смерть Лосева, – тихо заметил он.

Ну конечно же, Лосев! Как я могла забыть, что не значу для этих людей ровным счетом ничего!

– Вас это, конечно же, напрямую не касается, – тотчас поправился Владислав.

Я философски пожала плечами.

Одним депутатом больше, одним меньше, какая разница?

Я чуть было не произнесла эти слова, но вовремя опомнилась. В конце концов, я еще не получила свои полмиллиона долларов, а мне были очень нужны эти деньги. Конечно, на худой конец я обошлась бы и без них, но, раз уж я вышла целой и невредимой из таких передряг, было бы вдвойне глупо упускать то, что мне по праву причиталось.

– Думаю, – сказала я довольно неискренне, – для вас это большая потеря.

Владислав оживился. Есть люди, которые терпеть не могут говорить о том, как им хорошо живется, но дай им только повод упомянуть о своих неприятностях, и они не успокоятся, пока не докажут вам, что несчастнее их нет никого на свете. Сдается мне, Владислав принадлежал как раз к таким людям. Я даже начала понимать, отчего его жена относится к нему далеко не лучшим образом.

– Это ужасно. Просто ужасно. Лосев был такой неоценимый человек…

Он не ограничился этими словами, нет, – он постоянно возвращался к ним, пережевывая их снова и снова. Нет смысла пересказывать его речь целиком – она вся состояла из жалоб, вздохов и причитаний по безвременно ушедшему Виктору Тарасовичу.

– Я понимаю ваше горе, – сказала я, когда поток ламентаций несколько иссяк, – но я не представляю, чем я могу помочь Ипполиту Сергеевичу.

– Видите ли, – отозвался Владислав, тщательно подбирая слова, – отец ценит вас как очевидца, который поможет ему положить конец беспределу этого… этого… – Он замялся, очевидно, не в силах отыскать точное слово, которое вместило бы все обуревавшие его чувства, – или, быть может, боясь оскорбить этим словом свою присутствующую здесь половину. – Словом, он был бы вам признателен, если бы вы пришли на наше совещание.

– Совещание? – удивилась я. – По поводу чего?

– Мы будем обсуждать меры, которые необходимо принять. – Владислав поджал губы и стал удивительно похож на нахохлившегося птенца какой-то противной птицы.

– Хорошо, я буду, – пробормотала я, растерянно пожав плечами. – А где…

– Здесь же, в доме, – поспешно сказал Владислав, приглаживая галстук. – В свете последних событий мы решили, что было бы… э… неразумно покидать его без лишней надобности, вы согласны со мной?

– Целиком и полностью, но речь не о том. Я хотела вообще-то спросить, где Охотник.

– Телохранитель? – насмешливо осведомилась Марина, о чьем присутствии я успела уже забыть.

– Скорее уж ангел-хранитель, – вежливо ответила я, про себя поражаясь, как могут некоторые женщины вложить в самые простые слова столько яда. – Я хочу повидать его, узнать, как у него дела.

– В самом деле? – Марина откинула волосы со лба и повернулась ко мне, воинственно улыбаясь.

– Этой ночью он спас мне жизнь, – сухо отозвалась я, жалея уже, что вообще затеяла этот разговор.

– Как романтично, – заметила Марина язвительно. – По-моему, мог бы и не стараться.

– Марина, перестань, – пробормотал Владислав. Но эта попытка семейного бунта была подавлена в корне.

– Из-за какого-то придурка мы должны терпеть в доме непонятно кого! Мне не дают даже съездить на маникюр… Да что там маникюр, поездка на Сейшелы пропала! Соображения безопасности, видите ли! И я теперь должна сидеть тут в четырех стенах…

Владислав с тоской оглянулся на нее, но, наверное, опыт семейной жизни уже научил его, что нельзя пререкаться с женой безнаказанно, и он промолчал. Тут, впрочем, я увидела в дверях Охотника, который только что вошел. Он выглядел гораздо лучше, чем утром. На левой руке у него красовалась внушительных размеров повязка, на лицо вернулся румянец, и я выдохнула с немалым облегчением.

Должно быть, Марина прочитала по моему лицу, что я чувствовала, потому что она поторопилась переменить тему.

– Из вас получится отличная пара, – объявила она. – Честное слово! Девушка от вас без ума, вы, оказывается, ей жизнь спасли! Пользуйтесь моментом, сейчас она на все готова. Или почти на все, а?

– Марина! – сказал Владислав чуть громче, пытаясь привести спутницу жизни в чувство. И вытаращил глаза, услышав, что именно я ответила его жене. Не буду скрывать – это было очень грубо и совсем нецензурно.

– Ах, ты!.. – завизжала супруга Шарлахова. – Слава, она меня оскорбляет! Слава! Выставь ее отсюда! Я не желаю ее больше видеть!

– Что такое, представление – и без меня? – В дверях возник капитан Калиновский.

Увидев его, Марина как-то резко стихла, и я неожиданно поняла, что этот маленький, неприметный, кургузый человечек внушает ей невольный страх. И, возможно, не только ей.

– Предлагаю прекратить препираться, – сказал Охотник. – Совещание вот-вот начнется. Идем, Танюша.

– Да, совещание, – пробормотал Владислав, делая движение к выходу.

По-моему, он был рад любому предлогу удрать от своей жены.