Читать книгу - "Уйти от себя… - Фридрих Незнанский"

Турецкий сидел на жесткой полке в камере и внутренне кипел от негодования. Сейчас бы снести им эту дверь, но она железная. Он бессильно сжимал и разжимал кулаки. Ничего, вот выберется отсюда, они еще пожалеют, что вообще его встретили. Интересно, откуда милиционеры узнали о нем? Ведь подъехали прямо к магазину, за ним. Если бы о нем не донесли, «уазик» проехал бы мимо — мало ли кто сидит на ступеньках магазина. Ничего такого, что привлекло бы их внимание, он не делал. Ну, сидит мужик на ступеньках магазина, ест что-то, пивом запивает. И не в таком виде местные жители являлись зоркому взгляду работников милиции. Что-то он сомневался, чтобы местная милиция рьяно принималась собирать всех встречных алкашей на своем пути. А эти приехали именно за ним. И видели его до этого всего-то три человека. Бабка с ведром у колодца, но, судя по ее виду, телефон для нее был немыслимой роскошью. Продавщица — противная баба с неприятным взглядом. Сказала, что телефона в магазине нет. Девушка вообще не в счет. Во-первых, очень милая, такая не станет закладывать. Во-вторых, она только отъехала, как появились менты. Точно, продавщица заложила, у нее на морде написано, что она готова доложить о каждом, кто появится на горизонте местного секретного объекта под названием Новоорлянский. А говорила, телефона нет. Конечно, есть. Какой магазин может обойтись без телефона? Как же без него заказывать очередную партию продуктов?

В коридоре послышались тяжелые шаги. Лязгнул засов, дверь со скрипом открылась. Дежурный милиционер просунул голову в камеру, сердито взглянул на Турецкого и коротко бросил:

— Выходи…

— С вещами? — съехидничал тот.

— А шо, в тэбэ ше й вещи есть? — Милиционер смерил его насмешливым взглядом. Неприглядный вид задержанного вызвал у него тихий смешок.

Турецкий медленно встал с полки и побрел к двери. Спешить было некуда.

Когда его ввели в кабинет, он с удивлением отметил, что за окном уже вечерело. То-то ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, когда его затолкнули в камеру. Часы с Турецкого сняли еще в «уазике», и как он ни кипятился и ни возмущался, мент с автоматом только криво усмехался, но уже через минуту его терпение лопнуло, и он несильно стукнул прикладом Турецкого под дых.

— Заткнись, бандюга, эти часы слишком хороши для тебя. Мы еще выясним, хто их хозяин!

Если бы не дуло автомата, направленное в его сторону, Турецкий раскидал бы этих наглецов. Но пришлось смириться. Он с огорчением отметил, что ситуация все ухудшается, и совершенно непонятно, что его ждет дальше.

За обычным канцелярским столом сидел важный и надутый, как индюк, начальник отделения. В завершение образа у него под вторым подбородком свисала морщинистая кожа, а круглые небольшие карие глазки злобно смотрели на Турецкого. Рядом стоял милиционер, который задержал Турецкого. Он был уже без автомата, но это ничуть не утешало. Его наглое, самодовольное выражение лица не предвещало ничего хорошего. Турецкий без приглашения сел на стул напротив милиционеров и молча уставился на них. Совесть у него была чиста, а отсутствие документов еще не криминал.

— Этот? — Начальник милиции поднял глаза на милиционера.

— Он самый. Документов, говорит, нет. Наплел нам, что в поезде украли, — с готовностью ответил тот.

— Имя свое чего не называешь? Забыл? — с издевкой спросил начальник.

— Сначала скажите, на каких основаниях меня задержали, а потом я расскажу вам о себе, — спокойно ответил Турецкий.

Начальник усмехнулся:

— Вот так, да? А чего ты такой грязный? Давно в бегах?

— Душ в камере не работает… Номер ориентировки, будьте добры. И кстати, по закону мне полагается один звонок.

— Я тебе сейчас устрою закон, гусь московский, — злобно осадил задержанного начальник. — Петро, дай-ка мне ориентировочки…

Милиционер протянул начальнику бумажки. Со своего места Турецкий увидел, что это фотороботы.

— Ну вот, например, у нас тут маньяк шкодит. Трех девчат изнасиловал и порубав…

Он мельком взглянул на фоторобот и обратился к Петру:

— Гляди, похожий!

— Ну, где похож-то? — Турецкий протянул руку к фотороботу.

— А ты смотри сам — глаза… два глаза… У тебя тоже. Нос — есть. Волосы есть. Зубы — тоже у тебя есть… пока. А могу еще с родственниками погибших познакомить. С братьями, с отцами. Скажу — вот поймал гада. Я их ведь тогда удержать не смогу. А? Как тебе такой расклад? Или вот…

Он взял следующую бумагу, но Турецкий не стал дожидаться комментариев.