Читать книгу - "Зной - Джесси Келлерман"

По собственному определению Максин Гонзага, работы у нее было больше, чем у сборщика дерьма на собачьей выставке. Глория ясно различила в ней стремление помочь. После слушания дела они встретились, и Глория предоставила Максин полный отчет о финансовых делах «Каперко». Они прониклись симпатией друг к дружке — Глории понравилось грубоватое остроумие Гонзага; Гонзага похвалила организованность Глории.

— Вы не поверите, насколько бестолковые мне иногда попадаются люди, — сказала она. — А вы — просто находка.

Второй их разговор состоялся несколько недель спустя — Гонзага позвонила, чтобы пожаловаться на то, каким неуловимым, скользким сукиным сыном оказался Карл Перрейра. Она перепробовала все обычные подходы к такого рода делам и каждый раз утыкалась в глухую стену.

— Все связанные с ним документы уходят в прошлое лет примерно на двадцать, а дальше — ничего, — сказала Гонзага. — Вы его в то время не знали?

— Нет.

— И никто не знал. Вы самая давняя его сотрудница — и единственная из работавших непосредственно с ним, — однако и вам наверняка не известно, откуда он родом.

Глория сказала, что всегда считала Карла уроженцем Лос-Анджелеса.

— Да, но официальная запись о его рождении отсутствует. Он хотя бы в нашей стране родился?

— Думаю, да, — ответила Глория. — Правда, Карл говорил, что корни его в Мексике.

Гонзага сообщила, что наняла частного детектива.

— Мы поступаем так время от времени, — сказала она с таким сожалением, точно это ранило ее гордость. Не согласится ли Глория поговорить с ним? — Если он найдет хоть что-нибудь, — признала Гонзага, — это все равно будет больше того, что смогли найти мы.

Следуя ее указаниям, Глория поехала в ту часть Санта-Моники, что застроена облицованными серой штукатуркой домами. Нужный ей, примыкавший к промышленной зоне квартал с посыпанными галькой дворами показался Глории чистеньким и до чрезвычайности современным; въехав в него, она ощутила себя автомобилем прошлогодней модели. Глория завела свой «додж» на узкую парковку перед скалодромом, салоном загара, еще одним салоном загара и бюро путешествий. Плакаты с изображением Фудзи и Мачу-Пикчу обольщали ее, пока она поднималась по лестнице к двери с табличкой «Фокс. Расследования».

Бесстрастные ультрамодерные эстампы и аскетично облицованные металлом стены придавали офису детектива сходство с устроенным в подводной лодке музеем современного искусства. Час, в течение которого Глория рассказывала Эрону Фоксу, чернокожему детективу в весьма впечатляющем костюме от «Прада», о последних днях Карла, она провела как на иголках. Глория говорила, а детектив проницательно вглядывался в матовое стекло своего стола, детально изучая собственное отражение.

Когда заговорил он, ей стало казаться, что она ему совершенно безразлична: создавалось впечатление, что Фокс ведет совсем другой разговор — и даже в другой комнате — с кем-то еще, не с ней.

Впрочем, детективом Фокс оказался хорошим:

— В Пеппердайне он никогда не учился.

Было уже начало ноября. Фокс показал ей список выпускников того года, в который Карл предположительно закончил университет. Глория провела пальцем по узкому пространству, отделявшему Перкинса, Дугласа, от Перрона, Уолтера.

— Может быть, год не тот, — сказала она.

Фокс показал ей такие же списки за четыре предшествовавших и четыре последующих года.

— Но диплом-то у него был, — сказала Глория.

— Не оттуда.

Фокс достал из папки спасенный ею в офисе диплом, положил его на стол, разгладил.

ПЕПЕРДАЙН КОЛЛЕДЖ

— Вы подразумеваете Пеппердайн с двумя «п», — сказал он. — Пепердайн с отсутствующим вторым «п» — это свидетельство об окончании курсов торговли по почтовым заказам, назвать которые юридической школой в точном смысле этих слов невозможно.

Глория почувствовала себя дурочкой и оттого оскорбилась.

— Уверен, в этом и состояла идея, — сказал Фокс. — Заметить разницу способны лишь очень немногие, иначе какой был бы ему прок от поддельной степени магистра?

Логика, разумеется, неотразимая, но в конечном счете бесполезная, подумала Глория, а затем Фокс снова привел ее в замешательство, сообщив, что ни одного родственника Карла, живого или мертвого, ему обнаружить не удалось.

— Я сделал все, что в человеческих силах, — сказал он и перечислил организации, в которые обращался: архивы округа, общегражданский суд, суд уголовный. Он позвонил в Федеральный совет по условно-досрочному освобождению; в управление маршаллов США; в Службу иммиграции и натурализации; в Налоговое управление; в ФБР. Перелопатил, что потребовало немалой затраты физических сил, старые телефонные справочники соседних округов. Обзвонил больницы и средние школы, перечисленные в документах об окончании Пепердайна. Документы, посвященные проверке кредитоспособности Карла, никаких сведений о временах, предшествовавших июлю 1984-го, не дали; то же самое относилось и к онлайновым генеалогическим базам данных. Просмотр телефонных счетов Карла за последние шесть месяцев показал, что звонил он только в офис и — дважды — в квартиру Глории.