Читать книгу - "Последний еврей из КГБ - Борис Барабаш"

Василий Иванович Кобыльченко был уже на пенсии. Но его знала вся Одесса, или в худшем случае, ее половина. Совсем недавно Кобыльченко возглавлял Одесский Областной Отдел народного образования, сокращенно ОблОно. Прием учеников в школы, их отчисление, награждение медалями тех, кто оканчивал школу с отличием, перемещение учителей и многое другое входило в сферу деятельности ОблОно и его руководителя. Надо ли говорить, какой властью и влиянием обладал Василий Иванович в городе и области.

По роду своей деятельности он регулярно встречался с сотрудниками КГБ. Их интересовало многое, а, возможно, и всё. Советское государство внимательно следило за умонастроениями учителей, подрастающего поколения, и не отпускало процесс воспитания и обучения граждан на самотек. С учителями и их учениками непосредственно работали структуры коммунистической партии, охватывая весь школьный контингент схемой «октябренок – пионер – комсомолец – коммунист». Почти все учителя и ученики были звеньями в этой цепи соответственно своему возрасту. Но это не мешало «конторе» проводить и индивидуальную работу. Схема не охватывала все 100 % учительско-ученического состава. Были и отщепенцы. То есть те, кто не состоял ни в партии, ни в комсомоле, ни даже в пионерах с октябрятами. Например, к ним относились баптисты, или, что еще хуже, религиозные евреи. И те, и другие, не отпускали детей на учебу в субботу, запрещали им участвовать в общественной жизни коллектива. Такие субъекты вызывали повышенный интерес со стороны Комитета. Областной Отдел народного образования располагал обширными сведениями об учителях, учащихся и их родителях. Кроме того, в сферу ответственности ОблОно входила и система профессионально-технических училищ, где студенты получали среднее образование наряду с рабочей специальностью.

Именно поэтому мой отец отправился к Василию Ивановичу Кобыльченко в тот день. Вряд ли в Одессе был больший знаток системы образования, чем Кобыльченко. Вряд ли кто-то другой знал все ее тонкости лучше него. К тому же их с отцом связывали долгие годы дружбы. Василия Ивановича не интересовали перипетии папиной судьбы. Он по-прежнему поздравлял родителей с днями рождения и праздниками. С Кобыльченко можно было поговорить откровенно.

В тот вечер ужин у нас дома прошел почти молча. Мы говорили только о еде и незначительных новостях. Когда на столе уже стоял чай, папа сам вдруг начал разговор. Размешивая сахар, он, не обращаясь ни к кому, сказал:

– Я сегодня ходил к Кобыльченко.

– Зачем? – спросила мама.

– Пришла мысль в голову. Борику я ее уже рассказал.

– Ну, теперь мне расскажи. Мне тоже интересно.

– В двух словах, так. Эти…, ну, кто Мишку…

– Я поняла.

– Да. Так, я думаю, шё тот, кто их к этому делу привлек, тот их и укрывал.

– А с чего ты взял, что их вообще укрывали? Может они, как ходили в школу, или куда там, так и ходят?

– Не думаю.

– Чего?

– Ну, потому шё они ж не профессиональные убийцы. Скоре всего, им поручили побить Мишу. Ну, в худшем случае, подрезать. Но не убивать. Я в это не верю.

– Почему ты не веришь?

– Потому шё на такое дело, как убийство, берут проверенных. А эти… Сопляки. Таким доверять такое дело не станут. В последний момент могут все испортить. Испугаются.

– А кто их нанял вообще?

– Да кто? Тот, кто был заинтересован.