Читать книгу - "Завтра началось вчера - Марина Серова"

— Привезу-привезу, только не бейте, только не бейте! — Игорь заплакал.

— Что ты нюни-то распустил? Не буду я тебя больше бить, конечно, если ты выполнишь все мои указания.

— Выполню… да-да, — сквозь слезы проговорил Беляков.

— Тогда тебе еще одно поручение: привези мне на этот раз чистые бабки, а то твои меченые мне слишком дорого отмывать приходится. Прикинь, пятнадцать тысяч за партию.

Все деньги, проходившие через фирму «Газлайн», на всякий случай метились радиоизотопами; также переписывались все номера меченых банкнот. При ограблении инкассаторов можно было быстрее разыскать украденное.

Игорь знал, что ворует меченые деньги, но ему было на это наплевать. Главная его задача была — расплатиться с Сапером, и как можно быстрее. Хищения же никто не замечал из-за его авторитета и искусно подделанных им ведомостей. О хищениях случайно разузнал Самойлов, заглянув в документы, в преддверии министерской проверки. Игорь уговорил Самойлова ничего не сообщать дяде Диме до его возвращения, что стоило его заместителю впоследствии жизни.

— Привезешь?

— Да-да, через две недели.

Сапер достал пакет и переложил в него деньги из кейса. Чемоданчик он вернул Белякову.

— Пиши телефон.

Беляков достал ручку и поднял с пола клочок какой-то бумаги, использовав кейс как столик для письма.

— 75-24-47, с трех до полвосьмого в любой день, пароль «жизнь или кошелек». Позвонишь, как наберешь деньги, и сообщишь, когда тебя встречать.

Для конспирации Игорь записал телефон задом наперед, а пароль — заглавными буквами: ЖИК. Зачем нужна была конспирация, в принципе, было непонятно, но кто их поймет, этих сумасшедших.

Сапер взял клочок бумаги, открыл кейс и положил его в кармашек для документов.

— Не потеряй. — Он вернул ему кейс.

В ответ Игорь лишь помотал головой.

— Все, Игорек, давай умывайся да езжай в свой Тарасов собирать нам деньги в последний раз. Я тебе лично торжественно обещаю, что это будет последний раз. Поверь мне, больше мы не увидимся.

«Век бы тебя не видеть», — с надеждой подумал Игорь.

* * *

Время было двадцать пять минут седьмого. Хорошо бы, чтоб удача улыбнулась мне еще разок и Кирсанов оказался на месте. Я добежала до ближайшего телефона-автомата — из квартиры Белякова лучше было не звонить, потому что могли возникнуть лишние вопросы во время следствия и проверки звонков с этого номера, — и бросила в него монетку. Не соединяется… Ну ничего! Еще одну — и снова ничего. Злостный аппарат выкачал из меня восемь монет, и лишь на девятый я наконец дозвонилась в отдел убийств.

На звонок долго не отвечали, и я уже было решила, что опоздала. Подождав еще немного, моя рука потянулась повесить трубку на рычаг, но неожиданно для себя услышала в ней знакомый голос Кири:

— Отдел убийств, подполковник Кирсанов, я вас слушаю.

Я быстренько обмотала трубку платком, зажала нос пальцами и грубым мужским басом произнесла:

— Почему так долго не подходил?

— Я уже уходить собрался, вы поймали меня в дверях.

— Понятно.

— По какому вопросу звоните?

— Я могу сообщить вам месторасположение убийцы Андрея Самойлова, слушайте адрес…

— Кто это говорит? — вдруг спросил Кирсанов, перебив меня.

— Ты что, не понял? Это же анонимный звонок, значит, кто звонит, тебе знать не полагается. Тебя же предупредили о звонке, что ты ерепенишься?

— Ладно-ладно, слушаю.

— Убийца Самойлова — вице-президент фирмы «Газлайн» Игорь Владимирович Беляков, находящийся в данный момент по адресу… — Я назвала улицу, дом и квартиру, в которой спал крепким сном Беляков. — Там же вы обнаружите неопровержимые доказательства его причастности к убийству.

— Но откуда вы все это узнали?

— Неважно, лучше быстрее выезжайте по адресу, а то можете опоздать.

Я повесила трубку.

За два дня до убийства Самойлова

— Слушай, ты уже совсем обнаглел, — возмущенно заявил Самойлов Белякову во время обеденного перерыва.

— Почему? — делая вид, что не понимает, о чем речь, спросил вице-президент.

— У тебя еще хватает наглости спрашивать? Мало того, что ты своими махинациями уволок двести штук зелеными, так ты еще прямо из сейфа взял кейс со ста пятьюдесятью тысячами.

— Успокойся и не кричи так, люди услышат, моя репутация пострадает. Тише говори, тише, — спокойно произнес Беляков.

— Плевать я хотел на твою репутацию. Дмитрий Борисович думает, что это я деньги украл.

— А что, нет? — засмеялся Игорь.

— Прекрати ржать. — Вся эта ситуация бесила Самойлова, ведь он мог невзначай стать козлом отпущения, что ему совершенно не улыбалось.

— Спокойнее, Андрей, спокойнее.

— Да не могу я спокойнее, когда речь идет о моей работе и репутации.

Игорь глотнул кофе.

— Я дам тебе десять тысяч зеленых, если ты помолчишь еще два дня.

— Нет, — категорически ответил Самойлов.

— Подумай как следует, десять тысяч — хорошие деньги по нашим временам, а тебе за них придется всего-навсего помолчать пару дней.

— А что будет потом?

— Потом? Потом я сам поговорю с дядей Димой и объясню старичку, что к чему, конечно, все будет звучать не так плохо, как все представишь ты при разговоре с шефом.

— Пойми, Игорь, на следующей неделе министерская комиссия. С моей помощью или без нее тебя все равно выведут на чистую воду, а Дмитрий Борисович узнает о хищениях в любом случае.

— Я все прекрасно понимаю, но на данный момент мне нужно лишь два дня, которые ты можешь мне дать, естественно, за соответствующее вознаграждение, равное десяти тысячам долларов.

Беляков блефовал, он не собирался ничего рассказывать дяде Диме, ему вообще было наплевать, раскроют его или нет, главное было — поскорей собрать деньги и отмыть их.

Недавно он связался с одной преступной группой, согласившейся отмыть его сто тысяч за вознаграждение в тридцать. Его это вполне устраивало. У ребят был свой собственный банк, через который они прокручивали любые деньги — и меченые, и нет — и совсем неплохо зарабатывали. Сразу, как только Игорь взял накануне без спроса деньги из сейфа, он отнес их своим новым знакомым. Вернуть ему их обещали на следующей неделе в понедельник.

— Зачем ты вообще украл деньги, мало тебе, что ли, платят?

— Это не твое дело.

— И все же, — не удовлетворился ответом Андрей.

— И все же — это не твое дело. Согласен на десять тысяч или нет?