Читать книгу - "Нигерийский синдром - Хельга Графф"

Пока Рафка находился в тюрьме, друзья его, разумеется, не забыли, и он получил в структуре должность. Курировал заключенных в тюрьмах, присутствовал на разборках в роли «третейского» судьи и участвовал в сходках воров в законе. Я даже не знаю, был ли он сам одним из них, но, скорее всего, был.

После заключения криминал принял его с распростертыми объятиями. Через полгода после освобождения Рафка приехал, чтобы встретиться с нами: все-таки племянник моей мамы и мой кузен. В те времена он предлагал мне познакомиться с «казанцами», проживающими теперь в Москве и Питере, на случай, если будет необходима помощь такого рода. Но я решительно отказалась, потому что в те годы мир бизнеса, как и криминальный, был от меня очень далек и мне просто внушало ужас то, что творили тогда бандиты, в которых в большинстве своем не было ничего человеческого. Сейчас об этом оставалось только сожалеть, потому как эти связи могли бы очень нам пригодиться.

Рафкины друзья, жившие с ним когда-то на одной улице, а теперь обитающие в капиталистической жесткой Москве, стремительно превращались в богачей, живущих уже не в деревянных халупах, которые они имели на родине, а, без преувеличения, во дворцах, способных нынче покупать произведения искусства даже с самых знаменитых мировых аукционов, владеющих промышленными и торговыми предприятиями и не только. С ними считали за честь дружить и очень известные люди: режиссеры и актеры, депутаты и политики, цвет бизнес-элиты. На фотографиях с вечеринок тех лет, которые показывал нам брат, я с удивлением узнавала знакомые всей стране лица. Да, жить хорошо, говорил известный и любимый нами киногерой, а хорошо жить, действительно, лучше!

Криминальные войны так и не прекращались. С момента начала абсолютно легальной жизни преступного братства в Казани выросли целые кладбища с похороненными там бандитствующими элементами и погосты с их многочисленными жертвами. Разборки шли полным ходом и среди группировок. После очередного отстрела все криминальные структуры разбегались из Казани куда глаза глядят, потому что существовал негласный приказ задерживать на тридцать суток всех, кто хоть чуть-чуть знал погибших.

Вот куда-куда, а в тюрьму, даже на день, Рафка идти категорически не хотел, перебираясь на время «шухера» обычно в Москву, к своим. Московская братва неоднократно звала его в столицу, но Рафаэлька оставался истинным казанцем, не желая, кроме всего прочего, покидать мать, которая ни при каких обстоятельствах не уехала бы с насиженных мест. В один из очередных приездов в столицу его представили знаменитому криминальному авторитету «Япончику», который в знак признания Рафкиных заслуг подарил ему дорогой браслет. Интересно, конечно, но этот случай из Рафкиной биографии cыграл и в моей жизни весьма положительную роль.

На момент открытия мною бутика в Германии на горизонте нарисовались определенные структуры, которые от всей души желали прилепиться ко мне, а вернее, к моим доходам. Как сейчас помню, их было двое – два Игоря. Один из них, старший, настойчиво посоветовал мне побыстрее начать работу и открытым текстом намекнул, что они все время будут рядом. Я, мастер блефа, взяв его под руку, сказала:

– Игорек, ты знаешь, что сказал мне дядя Слава?

– Что за дядя Слава? – недоуменно спросил он.

Как ни в чем не бывало, я спокойно ответила:

– «Япончик» – Вячеслав Кириллович Иваньков.

Он закашлялся, подавившись, очевидно, моим ответом, а я продолжила дальше с таким видом, как будто получила инструкции от самого Господа:

– Дядя Слава сказал: «Держи, Олечка, все в своих руках и не подпускай никого! Будут сложности, поможем!»

Больше ни Игорей и никого из местных мафиозных структур я не видела, а Вячеслав Кириллович Иваньков, он же «Япончик», сам того не подозревая, помог мне освободиться от местных бандитов.

В семейной жизни Рафке не повезло… Не такая женщина должна была быть рядом, не такая! Недобрая и неласковая, с вечными придирками и упреками, она изо дня в день отравляла ему жизнь, но, родив дочку, навсегда привязала моего братишку к себе. Девочке уже девятнадцать, но отца, наверное, она уже и не помнит… А потом… Рафку нашли на улице без сознания. В больнице, как ни странно, он оклемался и ему стало гораздо лучше, но… через пару дней все было кончено. Упорно ходили слухи, что его убрали менты, потому что помимо основного, легального, существовал еще и невидимый фронт, когда структуры МВД сами устраняли, возможно, по негласному приказу лидеров криминальных группировок. Так, видимо, случилось и в этот раз. Нет человека – нет проблем, и это самое что ни на есть простое и доступное решение наболевшего вопроса. Излюбленные методы криминала берутся на вооружение и стражами порядка. Может, так и нужно расправляться с преступниками, но… на руках брата не было крови, да и человеком он был нормальным, в отличие от многих других своих собратьев по «оружию».

Его трагическая смерть просто потрясла нас всех! Ни одного из своих умерших родственников я не оплакивала так, как его, и в моей памяти он навсегда остался живым, красивым, молодым человеком, провожающим нас в Санкт-Петербург на перроне казанского вокзала. Ни один из нас и не догадывался тогда, что эта грустная, прощальная встреча будет для нас последней… Его похороны вылились в беспорядки и бесчинства милиции и в искренние сопереживания в связи с его кончиной всех, кто его знал. Даже несмотря на такую специфическую деятельность, Рафка остался в моем сердце прежде всего ЧЕЛОВЕКОМ!